– Тетушка, это все совершенно не важно. Я теперь здесь, а он с матушкой. Так что все эти рассуждения ни к чему.
– Ладно. Поздно уже. Иди разбирайся, я тебе сейчас наверх чистое белье принесу. Погоди, это что, все твои вещи? – Люсильда посмотрела на небольших размеров саквояж.
– Нет, завтра, может, послезавтра приедет еще пара коробок. Хотя там в основном книги и бумаги.
– Ну ничего, одежду мы тебе подберем.
Сириус разобрал дорожный чемодан (хотя любой сторонний наблюдатель решил бы, что он просто разбросал вещи по спинкам стульев и кресел). Разложив одежду, он с облегчением плюхнулся на кровать в любимом драном махровом халате в полоску. В окно кто-то тихонько поскребся. Выглянув, Сириус обнаружил лисью мордочку. Открутив с окна красную нитку с веточкой тимьяна и вынеся ее из комнаты в коридор, Сириус нашел ножик для бумаг и перечеркнул меловую надпись на подоконнике, только затем открыл окно.
– Вроде все. Сможешь зайти?
Лис запрыгнул в открытое окно и, отряхнувшись от дождя, скакнул внутрь, сразу забравшись на кресло у камина. Сириус спокойным, обыденным движением вытащил из-под него свою рубашку, покрывшуюся мокрыми грязными пятнами.
– Рад тебя видеть! Замерз? Голодный?
– Я думал, мне показалось.
– Что показалось?
– Учуял твой запах. Ты же никогда не приезжаешь в зимние праздники.
– Ах, это. Да, тут такое дело… Возможно, в этот раз я приехал насовсем.
– Зачем?
– Ты не рад? – Сириус потеребил лисенка за ухом, заодно выдрав какую-то колючку, уже превратившуюся в колтун.
– Почему это я должен радоваться? Кто вообще тебе сказал, что мне есть дело до людей? – Лис потянул согревшиеся лапки и протяжно зевнул.
Сириус улыбнулся. Лис всегда отвечал в подобном тоне. Но, заглянув в его довольные прищуренные глаза, подумал, что, возможно, он единственный, кто ему всегда искренне радуется, хоть и говорит противоположное.
– Я спущусь на кухню за горячим чаем: холодно тут, непривычно, раньше только летом в этой комнате ночевал, даже камин, по-моему, развожу всего во второй раз. Тебе захватить с кухни пирожок?
– Рисовый?
– Не уверен…
– Бери два, если рисовые.
Лис скушал несколько пирожков и сладко сопел в кресле до самого утра, а вот Сириус уснуть так и не смог. Всю ночь он смотрел в потолок. Он любил матушку, и ссора с ней далась ему совсем не легко. Но по-другому она бы никак не приняла его отъезд, а не поехать он не мог. Он бы не простил себя потом до конца жизни.
Сириус встал и вытащил из саквояжа письмо. Он знал его уже наизусть, но снова и снова перечитывал. В тусклом теплом свете от камина, рядом с рогатым демоном Лисом и старой ведьмой на первом этаже коттеджа это письмо наконец казалось настоящим. Все так и есть, и так и до́лжно было поступить. В спокойной столице оно читалось совершенно иначе.
«Сириус, пожалуйста, помоги мне. Я схожу с ума! Не знаю, к кому еще мне обратиться за помощью. Я вижу ее тень в каждом зеркале, слышу ночью во снах ее голос. Но самое жуткое, что мой правый глаз начал темнеть. Он уже практически черного цвета. Я иногда стою у зеркала и закрываю по очереди половинку лица рукой. Черный глаз, зеленый глаз, черный глаз, зеленый глаз. И та, что с черным глазом, – это будто уже не я. Не знаю, как быть. Пожалуйста, приезжай. Прошу, помоги мне…»
Возможно, стоило расспросить Лиса об этом, пока он не уснул, или честно рассказать все тетушке. Вдруг ведьмы знают, в чем дело. Но нет. Сириус не любил просто так тревожить ни людей, ни демонов. Сначала нужно выяснить все самому, а потом можно спросить совета. И только с этими мыслями, сунув письмо под подушку, он наконец-то заснул.
Люсильда за пару недель помогла ему устроиться на подработку в школу: ближе к лету основной учитель собирался уходить в отставку, и приезд Сириуса пришелся весьма кстати. Образование без законченного последнего года университета никого особо не смутило. В сельской школе на такое не смотрели. Зато смотрели на то, что семейство Хартли всегда было на хорошем счету в округе, да еще и матушка из древних родов.
С одеждой и прочим тоже все разрешилось довольно быстро и легко. Деревенские будни потекли спокойно и размеренно, Сириус помогал Мари и Лиззи с их делами и дополнительно занимался с отстающими учениками за отдельную плату, которую полностью отдавал тетушке. Она никогда не спрашивала у него денег за проживание, но и не отказывалась от тех крох, которые он ей отдавал, чтобы не ущемлять его гордость.
Сириус регулярно навещал леди Лану Дэ Норт, хотя в тот самый первый визит осознал, что, увы, уже опоздал. Когда он зашел в гостиную и поприветствовал ее, заметил, что оба ее глаза были темно-темно-карего, практически черного цвета. Хотя никого из окружающих и общих знакомых это отчего-то не смущало. Как будто все вдруг забыли, какого цвета глаза были у леди Ланы всю ее жизнь.