— Я не хочу никуда ехать, Стрельцов, — Рита нахмуренно закусила губу.
— И что же ты хочешь? — лукаво прищурился он, чуть склонив голову набок.
Неужели Павел снова её провоцирует? Но какие цели преследует на этот раз? Рита внимательно посмотрела на его хитрую физиономию, высвободилась из объятий и нарочито безмятежно проговорила:
— Ладно, так уж и быть: желание босса — закон! Ресторанчик так ресторанчик. Пойду собираться.
Они действительно прокатились до посёлка и пообедали в уютном ресторане у одного из гостевых домов, а затем, преодолев пару десятков километров по вьющейся вдоль горной реки дороге, добрались до водопадов. Местность была чудесной, портило её только одно — кучки туристов-зевак, таких же, как и они сами, приехавших полюбоваться на красоты природы. До действительно уединённых уголков просто так, сначала по заасфальтированной дороге, потом пешком по давно протоптанной и безопасной тропе, было не добраться — либо идёшь в настоящий многодневный поход со всем необходимым снаряжением и в компании инструктора-проводника, либо довольствуешься местами, не настолько отдалёнными от инфраструктуры, но при этом заполонёнными людьми.
Впрочем, Маргарите было всё равно. Она внезапно поймала себя на том, что даже “Кэнон” так и остался в домике, вместе с отключенным телефоном. Всё, что ей нужно было здесь и сейчас — это насладиться своей новой вселенной, впитать в себя и запомнить каждую эмоцию, которую она испытывала, когда они с Павлом, словно подростки, дорвавшиеся наконец до запретного, но такого сладостного удовольствия быть вместе, касаться друг друга, не прятать глаз и чувств, не могли прекратить сумасшествие, нахлынувшее на них. Они держались за руки, смеялись и как умалишенные целовались при первой же возможности укрыться от чужих глаз. Они словно очутились в каком-то параллельном измерении, среди этих гор и рек, вместо бетонных стен. Там, где не надо было носить масок, где можно было просто жить в своё удовольствие, наслаждаясь каждым моментом. Где не было прошлого и будущего, а было только настоящее. Яркое, острое, концентрированное настоящее…
В домик они вернулись только под вечер — уставшие и счастливые. Павел, проведя весь день за рулём, наконец мог расслабиться: Рита, покинув спальню, застала его на кухне как раз откупоривавшего ещё одну бутылку вина — вчерашнюю они допили ещё ночью.
Она тихо подошла сзади, провела по спине в тонкой светлой футболке рукой и, забравшись под ткань, скользнула вперёд, ощущая под пальцами моментально напрягшиеся мышцы живота с порослью жёстких волосков. Приникнув к горячему телу мужчины, она прижалась щекой к его спине, чувствуя такую щемящую нежность в соседстве с жаркой негой, что пульс моментально участился, а дыхание перехватило.
Постояв немного без движения, Павел всё же легонько, но твёрдо отстранился и развернулся к ней лицом, протягивая наполненный бокал.
— Твою мать, Стрельцов! — внезапно взорвалась Рита. — Я не пойму, зачем ты меня спаиваешь, если постоянно держишь дистанцию, словно мы с тобой несовершеннолетние школьники и наш максимум — простые поцелуйчики? — её бровь выжидательно изогнулась.
— Первый бокал за вечер. И это, по-твоему, спаиваю? — как ни в чём не бывало отреагировал он, словно и не поняв, что именно хочет услышать Маргарита.
На что она красноречиво прищурилась, схватила бокал из рук начальника и, коротко чокнувшись, одним махом осушила его до дна. А затем резко поставила на кухонный стол и развернулась, чтобы уйти в комнату.
— А ну-ка, стой! — Павел схватил девушку за руку, не давая сделать и шага, и мигом снова повернул к себе. — Ритка… — он улыбался как сумасшедший, явно довольный её реакцией.
— Весело ему! — продолжила возмущаться Рита. — Я тут выхаживаю перед ним почти голая, лапаю его в машине, — она припомнила, как по дороге её руку, лежащую на его бедре и потянувшуюся выше, перехватила его рука, — а он! Он… — она задохнулась, не находя слов.
— Теперь ты понимаешь, что чувствовал я? И чувствовал далеко не один день…
Так вот в чем дело! Значит, всё это — маленькая месть…
— Снова играешь со мной? — выдохнула она.
— Не без этого, — Стрельцов развел руками, отпустив девушку и не прекращая при этом нагло улыбаться. — Вот такой я злопамятный гад.
Маргарита стояла, чуть огорошенная, немного злая, но одновременно и знатно раззадоренная. Не сводя с него пылающего взгляда и глубоко дыша.
— Не обижайся, Марго, — двинулся Павел к ней. — Это было выше меня, — примиряюще улыбнулся. — Обещаю, больше никаких игр.