— Увижу кого-то без оружия, тоже укажу в рапорте. Об этой планете мы ничего толком не знаем, поэтому считайте, что мы постоянно находимся во враждебном окружении. Понятно.
Ответом послужило дружное: «Есть, мэм!»
— Капитан хочет произнести небольшое напутственное слово. Так что заканчиваем работу и собираемся все вместе. До выхода четверть часа. Выпейте сейчас, сколько сможете, и наполните фляги под пробку из резервуаров катера. Когда мы выступим, я хочу, чтобы каждый из вас булькал на ходу. А теперь повторим. Внимание! Пьем?
— Воду, — отозвались морпехи более-менее в лад и заулыбались.
— Когда?
— Всегда.
— Сколько?
— Влезет.
— Носим?
— Оружие.
— Когда?
— Постоянно.
— Молодцы, — ослепительно улыбнулась сержант. — Ваш командир вами гордится.
Она подмигнула подчиненным и направилась к стоящей поодаль сержант-майору Косутич.
Ева Косутич, собрав всех командиров отделений, обвела их вопросительным взглядом.
— Ну?
— Точно, как вы сказали, — доложил Джулиан, выпустив из губ питьевую трубочку. — До конца воду никто не допил, пополнили запас только двое.
— У меня тоже самое, — сказал Коберда. — Вы думали, они хоть чему-то научились? Мы тут все ветераны и все прошли «потрошилку». И почти все участвовали в полевых рейдах. И везде одно и то же дерьмо.
— Да-да, — посочувствовала Косутич. — А как у тебя с водой, Джордж?
— А что... — Коберда хлопнул ладонью по фляге, закрепленной на спине. Резервуар был почти полон. — Черт, забыл.
Он поспешно сунул трубочку в рот, а Косутич захихикала.
— У нас впереди очень длинное путешествие, спасибо его злодейшеству, — сказала она, почесывая ухо. — Важно с самого начала выработать у каждого полезные привычки. Наши бойцы считают себя крутыми ребятами. Они и вправду крутые, вот только крутость бывает разная. Грубо говоря, ребята сейчас не на своем месте. В такой операции я бы лучше взяла банду наемников. Каждый раз, когда в ход идут элитные войска, мы все получаем на серебряном блюдечке. Прилетели, десантировались, надрали задницу — и домой. К затяжным боям, к многомесячным походам нас не готовили. Никому такое и в голову прийти не могло. Имейте в виду, морпехи быстро вымотаются. У них может пропасть желание есть и пить, они устанут быть постоянно настороже. Ну так, спасибо его злодейшеству, их этому и не учили. Поэтому придется вам заменить им и маму, и папу. Вам придется заставлять их регулярно есть, заставлять их вовремя пить, проверять, как они соблюдают правила личной гигиены. Это вы отвечаете за то, чтобы они держали хвост пистолетом. Предоставьте им разбираться с нехорошими парнями самостоятельно. Ваша задача, задача командиров отделений и взводных сержантов, заключается в другом: следить за состоянием людей. А я, — закончила она со смехом, — буду следить за вами. А теперь пейте!
— Вы что-нибудь пили сегодня утром, ваше высочество? — спросил капитан Панэ, наблюдая, как Роджер разбирает свое ружье.
Если бы у Армана Панэ оставались хоть какие-то силы на бессмысленный спор, он обязательно сцепился бы с принцем из-за винтовки. В принципе у него не было предубеждений против использования охотничьего оружия. Одиннадцатимиллиметровый штуцер Паркинса и Спенсера был истинной жемчужиной среди ружей большого калибра. Воистину это был настоящий «огневержец», в отличие от бисерных ружей, но все же он имел два режима перезаряжания, чисто ручной и полуавтоматический, и с пятидесятикратным прицелом гарантировал поражение цели за два километра — разумеется, в руках хорошего стрелка.
Но, безотносительно его достоинств, ружье было несуразно тяжелым — почти пятнадцать кило — и снаряжалось нестандартными обоймами с медными пулями. Пользоваться боеприпасами от другого оружия принц не мог. А значит, когда закончатся патроны, у него в руках окажется исключительно дорогая и очень тяжелая дубина.
К сожалению, Панэ уже устал спорить с заносчивым юным паршивцем из-за всякой ерунды.
— Какое-то время назад, — ответил Роджер, щелкая затвором.
— Могу я посоветовать вашему высочеству выпить немного воды? — выдавил Панэ сквозь стиснутые зубы.
Он знал, что принца обеспечили полным комплектом военных нанороботов, контролирующих и поддерживающих все процессы в организме, а у его импланта есть такие возможности, которые и не снились телохранителям, но даже наникам, чтобы функционировать, нужна вода.
— Конечно можете, — мило улыбнулся Роджер. — И я даже последую вашему совету. Через минутку. Сначала я хочу собрать мою винтовку.
Панэ несколько раз глубоко вдохнул. На пользу ему это не пошло — воздух был раскален, — зато удалось успокоиться.
— Очень хорошо, ваше высочество, — сказал он. — Мы выступаем через несколько минут. Добро пожаловать на солнечный Мардук!
И улыбнулся.
— Я буду готов. — Принц коротко глянул на собеседника.
Последняя фраза морпеха показалась принцу бессмысленной, но он не стал ломать над этим голову. У него были другие заботы: он рассовывал боеприпасы по многочисленным кармашкам охотничьего жилета. Длинные массивные обоймы должны были покрыть жилет целиком, фактически образовав второй слой брони. Кроме того, для патронов были предусмотрены объемистые подсумки на ногах, а небольшие мешочки подшиты в боковые швы «хамелеона». В конечном счете парень окажется упакованным в патроны с головы до ног.
«И если в него угодит случайная пуля — Господи, спаси и помилуй!» — мрачно подумал Арман Панэ.
Капитану попался на глаза Поэртена. Измотанный оружейник заполз в тень, под крыло катера, прикрытое маскировочной сеткой. Капитан знал, что большинство бойцов очень не довольны трудоемкой возней с камуфляжем, но он был непреклонен. Корпуса и крылья катеров по сути представляли собой огромный жидкокристаллический дисплей. Пока в системах катера оставалась энергия, программируемая оболочка обеспечивала даже лучшую маскировку, чем «хамелеоны» и бронескафандры. Кстати, энергии на это требовалось сравнительно немного, но рано или поздно ее запас в конденсаторах все равно закончится, и если кто-то случайно пролетит мимо и посмотрит вниз, все четыре катера окажутся как на ладони. Даже при действующей маскировке риск обнаружения сохранялся: даже самые лучшие в мире маскировочные программы, вложенные в обшивку, не способны скрыть тени, отбрасываемые объектом. Поэтому после недолгих размышлений Панэ приказал растянуть сети. И в энергии для работы не нуждаются, и в тенях вместо четких контуров катера наблюдатель ничего странного не заметит. Роджер, судя по всему, считал эту работу бессмысленной тратой времени, но, слава богу, на этот раз ограничился нытьем наедине с собой — вместо вошедших у него в привычку препирательств в присутствии личного состава. Капитану страшно хотелось спросить, что же так расстраивает его высочество, ведь его никто не заставляет работать наравне с пехотинцами, но, поколебавшись, решил не трогать эту тему. Они уже достаточно толкли воду в ступе, обсуждая распоряжение капитана о круглосуточном прослушивании всех радиочастот. Для этого требовался ровным счетом один человек: оборудование, необходимое для такого мониторинга, было вмонтировано в каждый шлем. Вряд ли можно было посчитать это растратой людских ресурсов, но принц вымотал капитану все нервы, отстаивая свою точку зрения, а именно: нет никакого смысла следить за возможными радиосообщениями, если между отрядом и единственным цивилизованным населенным пунктом лежит целая планета.
В результате спора Панэ понял, что принц окончательно записал его в непроходимые параноики. К счастью, капитан обнаружил, что ему глубоко плевать и на то, что Роджер думает о нем самом, и на то, что думает Роджер по поводу радионаблюдения и камуфляжных сетей. Принц, конечно, прав: шансы на то, что кто-то пролетит над этой безводной равниной и заметит брошенные катера, почти равны нулю. Просто Арман Панэ никогда не подвергал своих людей даже малейшему ненужному риску, если его можно было избежать, пусть даже ценой «лишней работы».