Рота "Браво" была продуктом чрезвычайно развитого, высокотехнологичного общества, но морских пехотинцев обучали в жестокой школе с момента их прибытия на Мардук. По прибытии сюда лишь немногие из них действительно были хоть сколько-нибудь близки к тому, что мардуканцы могли бы считать искусством обращения с острой сталью, но эти немногие передали все трюки, которые они знали. Другие приемы были изучены на собственном горьком опыте, и Арман Панер и Ева Косутич планировали свою тактику и тренировки, твердо помня об основных принципах: держать щит поднятым и наносить удары низко.
Даже когда грохочущие топоры обрушились на их прочные щиты, морские пехотинцы ударили мечами вперед через узкие промежутки между ними, целясь в животы и половые железы своих врагов. У мардуканцев было огромное преимущество в досягаемости над людьми, но они были вынуждены подойти вплотную, чтобы взломать защитный барьер морских пехотинцев, и когда они это сделали, они также попали прямо под прицел оружия людей.
Результатом стала бойня. Мардуканцы, столкнувшиеся с радикально новым подходом к ведению боя и неспособные найти путь через стену щитов, вместо этого оказались в развороченных кишках своей собственной линии фронта. Косутич бесстрастно наблюдала за всей битвой. За последние несколько недель она стала экспертом в оценке боевого духа мардуканцев и увидела точку равновесия, когда варвары начали колебаться.
Она взглянула на капитана Панера, который кивнул. Пора заканчивать с этим.
- Рота "Браво" наступает! - крикнула она. Она посмотрела на лес справа от себя, где блеснул металл. - Приготовьтесь к наступлению по команде. В ногу! ВПЕРЕД!
Отряд двинулся вперед, отсчитывая время, короткие мечи и копья вонзались при каждом шаге, и мардуканские варвары оказались отброшенными назад. Альтернативой отступлению было подставить себя под те ужасные ножи, которыми владели люди.
Плазменная пушка уничтожила, возможно, двадцать процентов всех сил боманов, но оставшиеся варвары все еще превосходили морских пехотинцев численностью три к одному, и, несмотря на эффективность боевой техники людей, они пока не понесли решающих потерь в рукопашной. Они все еще пострадали больше, чем морские пехотинцы, которые вообще не понесли потерь, но сражение фактически зашло в тупик, причем преимущество в качестве было на стороне роты Браво, а в количестве - в подавляющем большинстве на стороне боманов.
Все сводилось к истощению и моральному духу ... но это было достаточно легко изменить. Косутич еще раз взглянула на капитана, и Панер кивнул в ответ и включил рацию.
- Сейчас было бы неплохо, Растар, - сказал коммуникатор, прикрепленный к ремню безопасности мардуканца, и принц Тердана осторожно нажал на переключатель разговора.
- Хорошо-о, - ответил он на стандартном английском. Роджер начал часто использовать это выражение в своих разговорах, и Растар знал, что это была какая-то шутка, но ему все равно это нравилось. Он посмотрел на Хонала и сморщил кожу над одним глазом в другом человеческом выражении. - Должны ли мы, кузен?
Командир стражи хрюкнул от смеха и оскалил зубы в человеческом стиле.
- Да, кузен. Давайте. - Он посмотрел на свои силы и выхватил саблю. - Шеффан! - крикнул он, хлопнув по боку своего цивана плоской стороной клинка. Время показать этим варварским ублюдкам, что значит встать на пути всадников Севера.
Единственное беспокойство путешественников о том, что город может не открыть им свои ворота, оказалось спорным. Площадь за этими воротами была заполнена ликующими горожанами, и охранявшие ворота стражники с энтузиазмом пропускали морских пехотинцев и их мардуканских союзников.
На самом деле, люди оказались вынуждены образовать периметр вокруг своих вьючных зверей, чтобы сдержать ликующие толпы. После нескольких мгновений борьбы северная кавалерия протолкнулась, чтобы присоединиться к ним, используя своих время от времени кусающихся циванов, чтобы освободить пространство вокруг человеческого контингента и их животных. Это было к лучшему, потому что крики и пронзительный свист восторженных мардуканцев разносились взад и вперед между каменной стеной и городскими сооружениями. Ограждение поймало бедлам в ловушку, превратив его в горячий, тесный водоворот, в котором, казалось, было потеряно всякое здравомыслие, когда городская стража захлопнула ворота за вновь прибывшими.