«Как раз время просыпаться», – прозвучал голос. – «Я жду уже несколько часов».
В тусклом свете Тор разглядел лицо подростка – его ровесника. Он был худым, невысоким, со впалыми щеками и рябой кожей. Тем не менее, в его зеленых глазах читались доброта и ум.
«Меня зовут Мерек», – произнес парень. – «Твой сокамерник. За что ты здесь?»
Тор выпрямился, пытаясь собраться с мыслями. Он прислонился к стене и провел руками по волосам, пытаясь вспомнить, собрать обрывки воспоминаний воедино.
«Говорят, что ты пытался убить короля», – продолжал Мерек.
«Он и правда пытался убить короля, и мы разорвем его на куски, если он когда-либо выберется за решетку», – сердито проворчал чей-то голос.
Раздался хор лязганья, когда кто-то застучал оловянными чашками о металлические решетки. Тор увидел, что весь коридор наполнен камерами. Гротескного вида узники высунули свои головы из решеток в мерцающем свете факелов, насмехаясь над ним. Большинство из них были небритыми и беззубыми, казалось, что некоторые из них находились здесь не один год. Зрелище было ужасающим и Тор заставил себя отвести взгляд. Неужели он на самом деле находится в подземелье? Застрянет ли он здесь со всеми этими людьми навсегда?
«Не волнуйся о них», – сказал Мерек. – «В этой камере только мы с тобой. Они не могут войти сюда. И меня не волнует, если ты отравил короля. Хотел бы я сам его отравить».
«Я не отравил Короля», – возмущенно произнес Тор. – «Я никого не травил. Я пытался его спасти. Все, что я сделал, так это опрокинул его кубок».
«А откуда ты знал, что вино отравлено?» – выкрикнул голос из камеры вниз по проходу, подслушав их разговор. – «Полагаю, это магия?»
Изо всех камер коридора раздался хор их циничных смешков.
«Он – экстрасенс!» – насмешливо выкрикнул один из узников.
Другие рассмеялись.
«Нет, думаю, это всего лишь удача», – прогремел голос другого узника к радости сотоварищей.
Тор сердито посмотрел на них, обижаясь на эти обвинения, желая всех их переубедить. Но молодой человек знал, что это будет пустая трата времени. Кроме того, он не обязан оправдываться перед этими преступниками.
Мерек рассматривал Тора – его взгляд был не таким скептическим, как взгляды других. Казалось, что он колеблется.
«Я тебе верю», – тихо сказал он.
«Правда?» – спросил Тор.
Мерек пожал плечами.
«В конце концов, если бы ты хотел отравить Короля, разве стал бы ты сообщать ему об этом?»
Развернувшись, Мерек отошел на несколько шагов на свою сторону камеры и присел, прислонившись к стене. Он посмотрел на Тора.
Теперь в Торе проснулось любопытство.
«А за что ты здесь?» – спросил он.
«Я – вор», – ответил Мерек несколько гордо.
Тор опешил – прежде ему никогда не приходилось находиться в присутствии вора, настоящего вора. Сам он никогда не думал о воровстве, потому всегда поражался, понимая, что другие люди думали об этом.
«Почему ты это делаешь?» – спросил Тор.
Его сокамерник пожал плечами.
«Моей семье нечего есть. А они должны питаться. Я никогда ничему не обучался, кроме того, у меня нет никаких навыков. Воровство – это единственное, что я умею. Я не краду ничего крупного – в основном, еду. Мне это сходило с рук в течение нескольких лет, а потом меня поймали. Вообще-то это мой третий арест. Третий раз – самый худший».
«Почему?» – спросил Тор.
Какое-то время Мерек молчал, а затем медленно покачал головой. Тор заметил, что его глаза наполнились слезами.
«Закон короля строг. Без исключений. За третье правонарушение они отрубают руку».
Тор был в ужасе. Он бросил взгляд на руки Мерека – обе были на месте.
«Они еще не приходили за мной», – сообщил Мерек. – «Но они придут».
Тор почувствовал себя ужасно. Мерек отвел взгляд в сторону, словно ему стало стыдно. Тор последовал его примеру, не желая думать об этом.
Молодой человек положил голову на руки. Его голова раскалывалась, когда он пытался собрать свои мысли воедино.
Последние несколько дней промелькнули вихрем – столь многое случилось так быстро. С одной стороны, он познал успех, защиту. Он увидел будущее, предсказал отравление короля МакГила и спас его от этой участи. Пожалуй, в конце концов, судьбу можно изменить – возможно, судьбу можно сломить. Тор ощутил прилив гордости – он спас своего короля.
С другой стороны, он был здесь, в подземелье, не в состоянии очистить свое имя. Все его надежды и мечты были разбиты. Теперь у него не было никакого шанса присоединиться к Легиону. Теперь он будет везунчиком, если ему не придется провести здесь остаток своей жизни. Ему было больно думать о том, что МакГил, которого Тор считал отцом – единственным настоящим отцом, который у него был – поверил в то, что Тор пытался его убить. Мысль о том, что Рис, его лучший друг, мог поверить в то, что он пытался убить его отца, тоже причиняла Тору боль. Или, что еще хуже, в это могла поверить Гвендолин. Он подумал об их последней встрече – она считала его завсегдатаем борделей – и почувствовал, словно у него отобрали все то хорошее, что было в его жизни. Тор спрашивал себя – почему все это происходит с ним. В конце концов, он хотел сделать, как лучше.