— Гляжу я на вас, дорогие мои храбрецы, и не могу удержаться от смеха, — подойдя к группе танкистов и десантников, по-отцовски сказал Архипов. — Как негры загорелые все. Только белки глаз да зубы блестят…
— Пусть нам загар, зато Гитлеру вышел пар! — ответил за всех полный кавалер ордена солдатской Славы Василий Холкин. В те решающие, жестокие бои и наши и немецкие солдаты были чёрными с головы до ног — столько копоти и дыма плавало тогда по берлинским улицам и площадям.
Поздравляя гвардии полковника Архипова с замечательной победой и выражая сердечную благодарность за помощь, корреспондент Барсуков не удержался от просьбы:
— А вот теперь, Василий Сергеевич, мотоцикл мне очень нужен, чтобы побывать у танкистов других бригад и корпусов 3-й танковой, познакомиться с Берлином, особенно с рейхстагом, узнать обстановку на других участках. Махнуть на Эльбу…
— Теперь, дорогой наш летописец, я награждаю тебя целой автомашиной. Иди к помпотеху и выбирай любую, трофейную…
Так безлошадный, как он себя именовал, корреспондент фронтовой газеты «За честь Родины» майор Барсунов в самом конце войны оказался владельцем персональной красивой и, главное, исправной, без единой царапины машины. Теперь она ему была необходима как никогда. Надо многое увидеть своими глазами, узнать, как обстоят дела на других участках родного ему 1-го Украинского фронта, в котором он служит верой и правдой с первого дня его образования.
Второго мая капитулировал Берлин. Гвардейская танковая архиповская бригада встретила эту радостную весть у Брандербургских ворот. Шла массовая сдача гитлеровцев в плен, их предстояло разместить и накормить… Вели себя немцы тихо и покорно, будто стыдились того, что наделали со своей страной, со своим народом, в какую страшную беду его ввергли. Но пленными занялись уже другие, специально созданные команды, а танкисты приводили себя и технику в порядок.
Майор Барсунов поблагодарил гвардии полковника Архипова за то, что он пригрел его, корреспондента, в самую тяжёлую и в то же время самую интересную пору войны. Тепло попрощался с экипажем командирского танка, со всеми автоматчиками, которые не раз вместе с ним в последние дни тряслись на броне танка. За время совместных действий он подружился во всеми десантниками, не раз беседовал с ними по душам и «организовывал» от них заметки на разные боевые и даже житейские темы. Словом, приобщал их к сотрудничеству со своей солдатской газетой. Пока корреспондент пожимал друзьям руки, подъехала походная кухня, и перед обедом старшина налил всем по сто наркомовских граммов.
— За крепкую боевую солдатскую дружбу, за ваше мужество и геройство, за Великую Победу, за нашу…
Не успел Архипов договорить до конца тост, как по рации, у пульта которой сидел радист танка Миша Ходюков, на всю улицу раздался волевой, торжественный голос командарма генерала Рыбалко:
— Доброе утро, Василий Сергеевич!
— Здравия желаю, товарищ командующий!
— Передайте всему личному составу бригады горячую благодарность маршала Конева и лично мою за успешные действия в боях за Берлин. Письменную благодарность получите и от Верховного Главнокомандующего товарища Сталина!
— Служим Советскому Союзу!
— С Первомайским праздником вас всех! Крепкого здоровья и новых успехов во имя нашей Родины!
— Спасибо, товарищ командующий! Мы вот тут собрались за общим обеденным столом и хотим поднять стальные бокалы за нашу Великую Победу!
— Вы же, Василий Сергеевич, не пьющий?
— На этот раз выпью со всеми.
— Ну и правильно сделаете — такого дня мы ждали четыре года. Я и сам, тоже не пьющий, присоединюсь к вам. Ура!
— Ура! Ура! Ура! — дружно ответили архиповцы, слушавшие этот разговор, и выпили до дна.
А в это время в небе раздался резкий и густой гул моторов. Все мгновенно подняли вверх головы и увидели, как группа советских Як-3 совершает последний воздушный рейд над поверженным Берлином. Их вели прославленные Герои Советского Союза Ворожейкин, Ткаченко, Песков, Полоз, Лавейкин. Внизу, сквозь дым незатухающих очагов пожара, виднеются мрачные очертания рейхстага. Поступает команда: «Опустить с воздуха Знамя Победы над рейхстагом!» И алое полотнище с надписью «Победа!» плавно опускается над рейхстагом.