— Обожаю, бубёныть! Целую авоську за один присест сожрать могу! Больше, чем пельменей! И пусть я потом сутки из сортира не вылезу…
— Вот-вот! Гм… Твой покорный слуга отчего-то именно так и предположил. Не многовато ли совпадений за одни сутки, друг мой? Призадумаешься тут… хм… твоё бубёныть!
Некоторое время друзья размышляли молча. Каждый о своём. Об общем не думалось, надоело. Потихоньку Юру сморило, чуть со стула не упал. Дабы не заснуть ненароком, пришлось возобновить беседу:
— Сдаётся мне, сеньор Гаал, сержант твой хвалёный, не торопится. Бог даст, вообще пронесёт, что думаешь, наимудрейший?
— Ну… Ежели имеется в виду внезапное учащение дефекации, сопровождаемое водянистым стулом, то это, поверь, лишь дело времени. Как, впрочем, я абсолютно в том уверен, и после авоськи груш. Хе-хе! Лопаешь ты свои пилюльки, нет, с непривычки пронесёт обязательно. Касаемо же начальника караула…
— Постой-ка, милейший! Не пойму, в голове чудит у меня или контузило? Вой звериный в ушах, лай… Всё россказни твои о волках вилеемских! — шутливо пригрозил пальцем. — Чертовщина теперь мерещится на каждом шагу! Это… самое… Хурензон ты, вот кто!
Однако Роланду, видимо, уже было не до шуток. Глаза полыхнули недобрым огнём, лицо посерьёзнело и даже, казалось, враз немного осунулось.
— То не вой, Ури. То песнь военная. Лукавого помянули, он тут как тут…
— Какая еще на хрен песнь?!
— Доблестные карстийские воины адский огненный меч воевать идут. А поют… Поют для храбрости они. Побаиваются люди скверных дьявольских штучек. Я же объяснял.
— Да-а-а… Выходит, не пронесло…
— Выходит, так… Ну, ты… это… не скучай тут без меня… Пойду куда-нибудь… С глаз долой, из сердца — вон! Жуйте кизяк. Нельзя нам вдвоём светиться, дело завалим… Главное, исполняй всё, как договорились, а я уж тебя в беде не оставлю, так и знай! — ободряюще похлопал Маршала по плечу. — И ещё… Постарайся никому больше не хамить, добре? Очень тебя прошу, брат!
С тем и канул в темноту, прихватив, разумеется, свои игрушечные кацбальгеры. Мы словно бы вернулись к истокам повествования. Всё тот же одинокий неуместный валун посередь злачной таверны на окраине Карсты — Оплота Веры дистрикта Святого Кууна, без сомнения, зловоннейшей дыры Королевства Свон. С одной лишь разницей: таверна видится нам теперь малость разбомблённой.
Оказавшись в полном одиночестве, лицом к лицу с чуждой, беспощадно враждебной действительностью, Юрий вдруг почувствовал себя неуютно, можно даже сказать, жутковато… Нет, конечно же, страху не место в сердце Маршала, иное дело — тревога. О-о-о! Её не избегнуть, не укротить. Единственное верное лекарство — водка, да и та, к огромному сожалению, не панацея. Сейчас бы сто грамм для храбрости… Отставить! Пожалуй, грамм двести пятьдесят — триста занадобится, не менее! Опять-таки, где ж взять-то её, родимую? У боша источник шнапса самопального, увы, иссяк! Головы же местных алхимиков большей частью поисками магистериума — камня философского — заняты, посредством коего в злато благородное легко серебро превращать, иные металлы плебейские. Такая им, значит, первостепеннейшей важности задача руководством на местах поставлена.
Ну, ещё социальные кое-какие заказики… Микстуры там, примочки свинцовые, настойки горшие, припарки, натирки шарлатанские для знати из всяческих гадостей варганят. Сушёные мышки, лягушки, прочие незаменимые ингредиенты вроде голов змеиных — всё в дело идет! Сусака, масака, понимаешь… буридо, фуридо! Дурят нашего брата почём зря! …Ах, да! Чуть не забыли! Яды же ещё! Уж в чём-чём преуспели, так это в ядах! На любой вкус и цвет: жёлтенькие, красненькие, зелёненькие, со вкусом арбуза, спелой дыньки, клубнички, медленнодействующие, быстрые, моментальные, безболезненные и ужасно мучительные, всё, что душе смятенной угодно! Доходнейший сегмент чёрного свонского алхимического рынка, доложусь я вам. А вот приличную простецкую самогоночку делать так и не научились!