Он продолжал обеспечивать нам безбедную жизнь, за что мама и я всегда были ему благодарны.
И вот теперь, спустя несколько лет с момента нашей последней встречи, я приезжаю после успешного окончания университета к отцу на юбилей и попадаю в передрягу, из которой еще нужно выбраться живой и невредимой.
- Могу с удовольствием показать, что я умею делать этой «артикуляцией».
Что? Мне показалось или он действительно это сказал? Но тогда какого черта?! Прозвучло двусмысленно.
- Видимо вы не совсем правильно меня поняли, - от страха не осталось и следа, ко мне вернулся мой привычный дерзкий тон, - я ничего не слышала и уж тем более не видела. Мне совсем не нравится, что меня притащили сюда, как вещь, будто я не принадлежу сама себе. И поэтому будет лучше, если я немедленно уберусь отсюда.
Вмиг глаза мужчины превратились из синей бездны в черные, словно сам грех два омута.
Он резко вскочил, перешагнул через невысокий столик и навис надо мной, уперев руки в спинку кресла по обе стороны от моей головы.
- Нет, девочка, очевидно, это ты плохо поняла, во что ввязалась, - хриплым голосом прямо в мой рот.
Слишком близко… слишком терпко… слишком страшно…
- Последний раз спрашиваю, как твое имя?
- Ева… - шепчу в ответ, едва появились силы.
Я заглядываю в его глаза, которые пытаются прожечь дыру во мне и меня заволакивает их темнота. Такое впечатление, что я оказалась в логове самого страшного хищника, который готов был сожрать меня в любой момент.
Его взгляд, словно гладит мое лицо, каждую частичку. Он опускается ниже и останавливается в вырезе моего декольте и тогда я прихожу в себя.
Я с трудом сдерживаю гневные проклятия, что пытаются вырваться из моего рта. Очевидно, удалось мне это из-за страха, что до сих пор не отпустил меня окончательно.
- Ева-а-а… - словно смакуя во рту кусочек сладости, мужчина пробовал мое имя, - грешница собственной персоны.
-4-
Я не привыкла бояться.
Мне не встречались на пути люди, с которыми следовало бы вести себя осторожно. Отец не в счет, он меня любит, а я этим бесстыдно пользуюсь при случае.
Но сейчас я испытываю жгучее желание зажмуриться, чтобы не видеть эти два черных омута, что пытаются всю душу мою вывернуть наизнанку.
- Осторожнее, милая…
Милая? С какой стати! Хочу я спросить, но не решаюсь.
И пусть мой рот – это источник необдуманных фраз и решений, но все же головой я иногда думать умею. И даже несколько коктейлей в моей крови сейчас превратились из будоражащей жижи в несколько литров физраствора.
Говорю себе мысленно «заткнись» и уже чувствую себя немного смелее.
- … здесь ты не в безопасности, - голос мужчины становится ниже на несколько тонов, но я не чувствую тревогу.
Он наклоняется чуть ниже, и я ощущаю тепло его дыхания на моей шее. От этого по спине бегут мурашки.
Какой-то бред.
Он не может мне нравится, я даже не могу испытывать влечение к человеку, который держит меня здесь силой своего взгляда. К тому же я знаю, что сделали его цепные псы, очевидно же, что по его распоряжению.
Но почему же тогда, его действия отдаются дрожью во всем моем теле?
Я не в безопасности. В этом от совершенно точно прав.
И… черт побери мне это нравится. Я не понимаю, что творится со мной, но это ошеломляющее чувство неизвестности заводит меня.
В один момент я испытываю самый настоящий страх перед ним, а в следующее мгновение мне приходится сжать с силой бедра, лишь бы не дать моему разуму идти на поводу у собственного тела.
Я словно находилась на краю высокого обрыва, внизу которого протекала бурная река. Мне приходилось балансировать на носочках, лишь бы остаться на своем месте.
А ветер, что качал меня из стороны в сторону, стоял сейчас напротив меня, и по взгляду на него мне казалось, будто все это только начало.
Мне не выйти отсюда прежней. Я либо отдамся во власть этого мужчины, осознав, что погибаю от зависимости, либо просто потеряю себя.
Я испытываю какое-то извращенное чувство перед тем, кто может меня уничтожить, и мне, черт побери, это нравится.
***
Дамиан
Сидит передо мной, смотрит своими дьявольскими глазами, словно душу мою прочитать хочет.
Не получится, детка…
Нет там души, как и сердца нет… давно уже нет.
А она смешная. Сидит, трясется от страха, а в следующее мгновение возбуждение так и плещется во взгляде. Пытается скрыть за горделивой маской, только меня не провести.