– Мы знакомы?
– Позвольте. Я ошиблась.
Принцесса попробовала отстранить Модлен, чтобы пройти, но та не двинулась с места, желая узнать, почему эта инопланетянка врёт. Чем это таким она ошиблась?
– Мама, это принцесса Ти. Ученица Ленара, – сообщил Антон.
– Ого, дорогуша. И зачем вам нужен этот негодяй? – поинтересовалась Модлен холодным тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
Не понравился Ти вопрос. После бегства с Нибиру ей требовалась соблюдать максимальная осторожность с чужаками. Приученная с детства к дворцовым интригам, она прекрасно понимала, что может представлять интерес для разного рода шантажа. Начёт Модлен у неё вовсе не было никаких иллюзий, раз она вырастила террориста.
«Надо немедленно действовать, – мелькнуло в голове, – иначе опять запихнут в какой-нибудь пыльный сарай».
Принцесса внезапно схватилась за обозначившийся живот и вскликнула: «Ай-яй!». Потом присела, выбросив вверх руку, ударила в нос Модлен, сломав основанием ладони хрящ вовнутрь черепа. Та отшатнулась от внезапной боли и получила вдогонку ребром подошвы байкеровского ботинка в колено, на которое инстинктивно перенесла вес тела после внезапной атаки. Принцесса, перепрыгнув через поверженную Модлен, побежала к жужжащему гироскопом интроциклу.
Отчаянно клаксоня, взволнованная принцесса затормозила у главного входа. Встревоженные обитатели замка выскочили на крыльцо. Камердинер с Нергом едва успели поймать интроцикл, когда Ти выключила гироскоп, удерживающий машину в вертикальном положении.
– В чём дело? – закричал Рем, подбегая.
– Там, там, Модлен с Антоном, хозяйничают на яхте Ленара. Они пытались меня схватить. Надо срочно найти маэстро, с ним наверняка что-то случилось.
Рем оказался в сложной ситуации, ему давно хотелось избавиться от гостей. Но Ленар никогда не простит ему, если он самолично распорядится судьбой принцессы. Как он понял, Антон прибыл за Нергом и столкнулся с принцессой. Будь она неладна со своими моционами! Тут ещё этот авантюрный проект с атакой на Луну. Конечно, сейчас для корпорации принцесса бесполезна. Но, Звёзды Космоса, ещё неизвестно от кого она носит ребёнка под сердцем. Никогда не знаешь какие тайны хранит женское сердце.
– Фараон, интроцикл хорошо стоит?
Камердинер щёлкнул подножкой и отпустил машину, демонстрирую устойчивость аппарата.
– Скрути Нерга, и в подвал.
Камердинер немедленно выстрелил разрядом высокого напряжения и потащил обездвиженного молодого человека по блестящим ступеням парадного входа внутрь дворца, натужно скрипя резиновыми гусеницами на мраморных плитках.
***
От чашек с какао поднимался приятный аромат, сдобренный запахом жареных гренок. Гектор после блестяще проведённой операции по извлечению чипа был в ударе. Граф изменил вечно чопорный вид на добродушную улыбку чиновника, встречающего первые лучи солнца за хорошим завтраком.
– Семён, можете уже радоваться – вы свободны!
Ленар сделал глоток бодрящего напитка, и подумал: «Что может испытывать человек, оказавшись заложником столь необычной операции. Это ведь не наркотик или ещё какая вредная привычка, которая деформирует волю разумного существа при помощи химии. Здесь совсем другое – безысходность. А как тогда Семён умудрился сохранить свою бунтующую натуру?
– Ну и что? – Ленар повторил вопрос, видя замешательство бывшего раба электронного устройства.
– Странное ощущение. – Семён осторожно пощупал лоб, на котором не осталось ровным счётом никаких следов после работы нанобактерий. – Нет нужды помнить, что за тобой следят. В то же время исчезло чувство защищённости.
– Но как же вы на этакое решились? Ведь подобные хирургии полностью противны природе человеческой?
Представив себя на месте Семёна, Ленар вздрогнул всем телом несколько раз, настолько ему был неприятен сам факт существования подобной мерзости. Ему даже захотелось погладить какую-нибудь животину, чтобы успокоиться, например, кошку или собаку. В общем, что-то привычное.
– Сначала ничего страшного. Конечно, пугают там ерундой всякой, при этом показывая на товарищей, у которых со здоровьем всё в порядке. Со временем привыкаешь, стараешься забыть, что тебя могут видеть. Самое неприятное – это узнать, что тобой управляли в то время, когда считал себя свободным.
– Граф, а почему империя не приняла к действию подобную методу? Это ведь какое счастье – полный контроль!