– Извините, вы можете нам наконец объяснить, где мы? – закричал Ферапонт, хлопая по щекам Нерга, у которого перестала идти кровь из затянувшейся раны.
– В институте ЯМА (Ящероподобные Межвидовые Атавизмы), – нехотя ответил Арест, с академическим прищуром разглядывая невысокого землянина.
– Во как! А что это?
– На кафедре всё поймёте. С памперсами придётся расстаться, они у нас для шимпанзе используются! Так-с вот! А вы на урок анатомии отправляйтесь, первокурсникам будет крайне познавательно исследовать строение ваших организмов. На мой взгляд, драконы крайне изобретательно решили проблемку межвидового скрещивания. Да-с, а мне обедать пора.
Постукивая тростью, академик удалился в сторону площади, по которой сновали бесшумные экипажи, выпускавшие на остановках левитирующие ступеньки.
– Вам сколько таких штук надо? В комплекте идут летучие мыши с антивеществом и ультразвуковым сонаром. Могу принести, – предложил Ферапонт, указывая на приборы.
– А ты шустрый. Жить хочешь?
– Зачем такие слова? Могу предложить должность начальника службы безопасности HELIUS на Европе. Что вы здесь забыли в подземном НИИ? Только представьте себе, вся система будет в ваших руках. Я, конечно, не знаю ваших резонов, но ознакомьтесь с фактами, вдруг станет интересно? Или нас голых к студентам на опыты или совсем другое дело! С чистой совестью и в межзвёздное пространство! Что вы думаете, я зря там на орбите смерть искал? Решайтесь быстрее. Надо ещё принцессу Ти забрать!
– Принцессу Нибиру? Она здесь на Марсе?
Начальник охраны в раздумье потёр крупный небритый подбородок, соображая, что делать с внезапно ставшим значимым организмом.
– Пожалуй, это аргумент. Забирай игрушки. Посмотрим на твою принцессу. Идём! – внезапно решившись приказал он. – Памперсы оставьте здесь, они на балансе. Одежда в баке с мусором.
Упираясь ионным облаком плазмы в оплавленные стены, транспорт рвал километры в клочья, оставляя позади бесконечное множество: туннелей, колодцев, громадных залов, пока не остановился у массивной стены из базальтовых блоков.
«Всё, дальше цитадель древних», – сказал Стакс, разглядывая карту на приборной доске.
Ферапонт выпустил летучую мышь настроил экран паролёта на её частоту.
***
Может быть, когда-то Антон и был увлечён идеями Кампанеллы о равенстве и братстве, но жизнь, как это часто бывает, внесла свои кардинальные изменения в его мировоззрение. Юношеские мечтания переменились в сторону настоящей пользы, ощутимой прямо сейчас и непосредственно.
Первоначальные идеалы об общественном благе деформировались. Антону понравилось подчинять своей воле окружающих. Теперь всякий инакомыслящий становился его личным врагом навсегда.
Раздался писк от прибора слежения за чипом Нерга. Антон подозвал руководителя боевой ячейки «Фронта освобождения Че»:
– Смотри, маячок движется к Снежной Шапке. Грузи бойцов на корабли. Надо освободить товарища, – распорядился Антон, заметив колонну тяжёлой бронетехники, медленно ползущей к замку Хольмгренов.
10 Великолепие Рема
Фамильная яхта бывшего дожа Арагона, сверкая чёрными полированными бортами, опустилась перед особняком, недовольно выбросив телескопические опоры в клубах белого пара. Из днища затрещала цепью платформа, на которой красовался Рем Хольмгрен с камердинером в новой броне.
Ленар сбежал по парадной лестнице, чтобы поприветствовать компаньона, с которым предпочитал реже встречаться из-за неуживчивого характера. Гектор, ввиду дефективности тонко чувствовавший настроение хозяина, придумал с помощью садовой воздуходувки расчищать и без того идеальную лужайку перед гостями.
Рем с усмешкой показал на камердинера.
– Это за что он так старается?
– Весь в восторге от гостей. Не любит полицейских, хоть и бывших.
– А вот я, наоборот, помогаю с работой. Ведь так, Фараон?
– Пусть крутит колёсами, мои траки будут чище, – ответил Фараон бесцветным голосом, поднимая поочерёдно блестящие девственной резиной траки. На что Гектор немедленно выключил вентилятор и поехал открывать парадные двери.
– Рем, с Модлен будешь пикироваться или в обычной манере – скандал организуешь?
– Устал я от этих баталий, ты прав, надо, действительно, заняться делом, своим непосредственным делом! Как там твои стерхи, всё летают?
– А куда они денутся, единственная радость – полёт этих красавцев над гигантскими шореями.
– Всё-таки ты эстет. Стерхи, мангры, болота. Сплошная бодрость духа. Ах да, забыл свинюшек, тапиров. Идиллия!