– Пригласите маэстро Рема. Как нигде нет? Так найдите! Вот только не делайте мои проблемы своими!
Ждать пришлось долго. Ленар, нервно расхаживая взад и вперёд, задел кресло ещё раз, пнул со злостью, больно ударился. Гектор и Шимоза, чтобы не злить маэстро, боясь пошевельнуться. В напряжённой тишине раздавались осторожные вздохи директора и очень тихая работа компрессора робота. Наконец, дежурный администратор соединил:
– Говори!
Ленар с раздражением повернул на пульте бюст Дзержинского, прижимавшего квитанции за парковку яхты, отчего те рассыпались на пол.
– Что?
– Ну что-нибудь!
Затолкал бумажки под кресло ногой.
– Кто насолил?
– Все. Вот ты мне объясни, пожалуйста, почему «моё счастье» не выдаётся замуж?
– Слушай, Ленар, у меня тут новая жизнь началась, а ты решил старым анекдотом пытать. А я почём знаю? Спорт у тебя такой! Спортсмен ты!
– Ага, издеваешься! Тоже сделаю себе этот самый, как там называется: «Универсал». Вот тогда ты у меня запоёшь канарейкой швейцарской!
– Лучше расскажи, что там с империей? Держится костлявая? – перевёл разговор на другую тему Рем, понимая, что у Ленара творческий ступор и злится сейчас он безадресно – на то, что солнце светит и паровозы гудят.
В рубку заглянул Гектор.
– Морс!
Осторожно поставил стакан, вытянув до предела манипулятор от самого порога.
– Гляди, сервопривод сорвёшь, чинить не буду! – предупредил Ленар, беря напиток.
Камердинер бесшумно удалился, чувствуя себя качественно виноватым.
– К тебе летят на полных парах: император с графом и принцесса. Делаем концерт и всё, ноги моей больше не будет на этой вредной планете. Пусть сами разбираются. Там такой крюшон образовался, что десять придурков не смогут испортить.
– А поточнее.
– Вот при встрече. Осчастливишь новым обликом. Цветы куплю, одуванчики!
– Тьфу ты. У меня на них аллергия.
– Привыкай, теперь тебе часто цветы будут дарить.
– Это почему?
– Ты ведь теперь «универсальный»!
– Что?!
– Ну, извини, неудачно пошутил. Я ведь не знал, что дадут успокоительное и это – натурализуют взаправду!
– Ага, вот в чём дело. – В трубке раздалось едкое хихиканье. – Я люблю бордовые розы. Потраться, дорогой, на самый красивый букет. До встречи!
«Это что такое было? – Ленар в недоумении выключил тумблер связи. – Нет, день решительно не задался. Сегодня, случайно, не пятница? Хотя в космосе трудно с календарём, вечно скачут даты. На Венере так вообще день длиною в год и то в обратную сторону. Вечный понедельник и попробуй дождись выходных! Кругом одни враги! Кому бы ещё жизненные ценности исправить навсегда?»
Бронзовый Дзержинский без квитанций с чекистским прищуром смотрел в иллюминатор на приближающуюся Венеру.
Пока дредноут выпускал пар на орбите, остужая реактор, Ленар продолжая ругать врагов рода Меровингов и своих личных, чудом припарковал яхту, избежав столкновения с ажурным причалом для космических кораблей.
В сопровождении Шимоды с Гектором, торжественно заряженный на грандиозный скандал, поднялся по перфорированной лестнице в фойе театра. Но здесь, несмотря на профессиональный опыт, был застигнут врасплох необычным устройством фойе.
Надо иметь большую привычку к прозрачному полу, который идёт трещинами при каждом шаге, чтобы не испугаться. Наверняка находка венерианских администраторов, чтобы зрители сидели намертво принайтованные к сидениям, боясь досрочно покинуть спектакль.
Гектор, мгновенно выбросил гарпун в ближайшую колонну и застыл, ожидая неминуемого полёта в бездну. На Шимозу невозможно было смотреть без слёз: директор лёг на пол и завыл от страха белугой, боясь пошевельнуться.
«Всё-таки слабая у сотрудников HELIUS нервная система. Давно бы должен закалиться, однако, вот что делает плохая генетика с выскочками из низов. А ведь, казалось, и пытали, и травили, всё не в коня корм – стручки с горохом ест, а звона нет», – мысленно посетовал маэстро.
На шум вышла Модлен в костюме от Oscar De La Renta. Заметив застывшую в ужасе парочку, рассмеялась.
– Ленар, без помпы не можешь? У тебя что – камердинер сломался?
– Функционален, – отреагировал Гектор, сматывая линь. – Страхуюсь на всякий случай, у меня в программе так записано.
– Мужчина, – обратилась к Шимозе, – у вас тоже в истории болезни есть пометка?
– Спасите, пож-а-луйст-а! – дрожащим голосом протянул на одной ноте несчастный.