– Вы такая азартная гонщица! – произнёс с восхищением Ферапонт.
– Машину «папик» подарил, чё не погонять. Он своими моралите всю голову отморозил насквозь. Надо же иногда отдыхать.
– Так бросьте зануду.
– Куда – в каньон, а самой снова в бордель?
– Так Вы, извините, проституткой работали?
– Пришлось: плод любви, так сказать, прокурора к уголовнице.
– Прям «Кармен»!
– Ага, а кто это?
– Да земная такая история. Очень похожа. Герой в финале убивает свою любовь. Надеюсь, у вас обошлось?
– Конечно, мать в тюрьме, отец спился. А у меня вот «папик». Хи, хи.
– Извините.
– Промчались.
– Могу узнать, кто счастливец?
На фоне фиолетовых отложений каньона неожиданно расцвело ослепительное пятно вспышки на одном из треков, следом задрожали стёкла от взрывов топливных баков столкнувшихся болидов. Нарва произнесла в сторону:
– Дож Арагона, Рем
– Ого, удачная охота? Да вы непростая барышня! – не дрогнув, воскликнул Ферапонт, услышав знакомое имя.
– Было надо – сам свалился из космоса. Это что допрос?
– Пардон, был неправ, потанцуем? Я сейчас, – Ферапонт сбегал к музыкантам и заказал фокстрот «В парке Чаир». Со сцены послышался приятный баритон:
В парке Чаир распускаются розы,
В парке Чаир расцветает миндаль.
Сняться твои золотистые косы,
Снится весёлая звонкая даль.
– Да вы затейник. Романтично.
– Стараюсь соответствовать.
– Чему?
– Тайным женским желаниям.
– Получается?
– Вы жестоки! Я над этим очень стараюсь. Хотите анекдот? Слушайте:
Разгневанный муж врывается в дом и заявляет:
– Так! Я всё знаю! – Находчивая жена реагирует мгновенно:
– Да?! Ну и сколько спутников у Марса?
– Два.
– Молодец! Можешь, когда захочешь!
– Ха, ха, ха, – это совет?
– Если бы, истинная правда! Продолжим банкет в моих апартаментах?
Ферапонт увлёкся и увлёкся основательно. Нарва умело подогревала чувства молодого человека, вовремя нажимая на нужные клавиши. Его никогда так много не хвалили. Он ещё по инерции выпрашивал одобрение, но в этом уже не было никакой необходимости. Ему без устали говорили: хороший, добрый, умный, милый и т. п.
– Рыцарь! Рем мне доверяет. Если бы не я, не выбрали бы его дожем.
– Нарва, ещё немного и я начну верить в волшебниц. Там же такая конкуренция: Возьми автобус и не бегай пешком! А Рем, насколько я помню, рекламой совсем не занимался. Все так удивились, когда его выбрали.
– Он такую интригу завернул. Мне пришлось в качестве фрейлин Её Величества влюбить в себя дона Альтаро.
– И не побоялась, что обман раскроется?
– Вот ещё! Чего мне бояться, если всё, всё, до мелочей продумал мой папик с компаньоном. Было забавно слышать, как дышит под дверью его жена.
– Какая вы, однако, коварная женщина!
– Не без удовольствий! Чего только не сделаешь для любимого человека.
– Для Рема?
– Вот именно для него, для папика! Это он меня вытащил с астероида.
– И ты так просто об этом говоришь? Он использовал тебя!
– Хи, хи, а как бы я сюда попала? Я могла не встретить тебя? Ты, дурачок, совсем ничего не понимаешь, – Нарва потрепала тонкими пальцами Ромео – Ферапонта за прижатое ухо. – Ревнивец! Фыря!
Громко чмокнула в ухо, так что оглушила и пришлось трясти головой, чтобы вернуть слух, но было приятно.
Ферапонт не стал отвечать, ведь Нарва была права. Ему, как всякому мужчине, не нравилось делить с каким-то там «папиком» любимую женщину. Свою, так он, по крайней мере, считал. Но в то же время не испытывал желания связывать себя обязательствами. Ещё свежие воспоминания о романе с принцессой кровоточили, и молодой человек не хотел вновь оказаться в плену обжигающих душу страстей, не хотел чувствовать себя слабым, зависимым человеком.
***
Нарва с усталым видом приземлилась в гостиной, сбросив туфли на шпильках.
– Ну рассказывайте, мамзель, что с пациентом? Ход заболевания, так сказать? – спросил Рем.
– Готов на все сто. Сообщила, что старый бармалей мне интимное здоровье испортил.
– Нарва, красавица моя, я не старый, а солидный. Вы терзаете моё сердце, словно хищная сойка, обидными эпитетами.
– Слушайте, мне жалко его прижатые уши. Мужчина потерял голову от любви и тут подарок с кисточкой.
– Непостоянство наказуемо! – назидательно возразил Ленар. – То он принцессу, понимаешь ли, любит – хочу не могу, то Нарву – застрелиться в висок. Это, извините, ветреность! Подожди, какие прижатые уши? У Ферапонта торчат, как сигнальные флаги эсминца на рейде Кронштадта.