Блюм Тор убрал ладонь и с облегчением вздохнул – Ти стояла в золотом сверкающим платье. Верховный жрец дал чёткие инструкции: ни в коем случае не вступать с принцессой в диалог. Вот как знал! Но что делать, когда принцесса собралась бежать в космос? Хорошо им там отдавать приказы. А здесь жрица. Однажды она уже заставила его нарушить запрет, подчинив своей воле.
– Ну раз читал досье, то должен знать, что я никогда никому ничего не прощаю. Это касается и тебя. И пусть ты выполнишь приказ, я уверена в этом, потому что приказы Мардука надо выполнять. И доставишь меня на Нибиру, – говоря всё это, Ти потихоньку раскачиваться всем телом. – «И теперь представь себе на мгновение, что завтра Верховный жрец случайно умрёт. Представил? Например, его хватит удар от нервов, и причина веская: единственная наследница постоянно расстраивает. Взять случай с антенной! И вот я становлюсь Верховной жрицей. Какой будет мой первый приказ, как ты думаешь? С учётом того что я очень мстительна. Можешь не отвечать».
Принцесса продолжала монотонно раскачиваться всем телом, перенося вес в тяжёлых ботинках с ноги на ногу. Капитан, отвлечённый угрозами, перестал контролировать своё тело и неосознанно вошёл в резонанс, повторяя монотонные движения жрицы. И если вначале дыхание не совпадало с пением гуахири, то теперь широкая грудь гвардейца вздымалась и опадала вместе со словами Ти, которая точно выдерживала музыкальный размер.
– Я прикажу привести к пирамиде всю твою родню и прикасаюсь к каждому вплоть до седьмого колена. Ты хорошо себе представил, что с ними будет? Представил их крики в туннелях нагов. Спроси себя: а что мне помешает сразу это сделать, как только прилетим? И опять я прикажу молчать. Ведь ответ нам известен.
Ти подошла к вошедшему в транс капитану и с силой провела острым ногтем в металлической оправе по мускулистой шее, неотрывно глядя в застывшие глаза. Выступила кровь, но широко открытые зрачки не изменили формы. «Готов придурок. Всё как обещал – опять подтвердил гвардейскую тупость. Так, теперь, точно, отец рассердится».
– Иди, открой шлюз и перестань сопеть, как глупая мца, – приказала принцесса, легко запрыгнув в истребитель без громоздкого скафандра. «Полетела я на Нибиру – Щас! Ботинки только поменяю!» – сказала сама себе и включила реактор истребителя.
2 Шантаж любовью
– Принцесса, у вас совесть есть? – воскликнул Ленар, увидев на пороге агентства девушку в концертном платье и ботинках с высокой шнуровкой. – Понимаю смущённых вашими прелестями молодых людей – у них весьма веская причина. Вы, например, знаете, что родители беспокоятся насовсем? И, наконец, дайте мне прийти в себя после пережитого. Я, благодаря вашим новаторским спектаклям, похудел до неприличия.
– Ага, Ферапонт успел рассказать почему. Придумали очередную аферу. Вы, вообще, использовали меня! Я, я даже не знаю, что готова с вами сделать! – принцесса сжала кулачки. Она действительно злилась: если бы не патрульный корабль, то вполне могла замёрзнуть в сосульку на орбите в одном платье с ботинками. Марсианские пограничники долго смеялись, вытащив сумасшедшую рыжую принцессу без скафандра из тхакского истребителя.
– Вот она, неблагодарность инков. А кто Вас спас из рук коварного похитителя? Результат, что не устроил! Благодаря лично Вам «Сфинкс» восстал! И как восстал! О-го-го! Марсианская экономика теперь пойдёт в гору за счёт туризма. Разве это не достижение, или нет? – вдруг с сомнением произнёс Ленар. – И что нет? – спросил обеспокоенно, заметив нахмуренные брови возмущённой принцессы.
– Ах, вот вы и поняли, что теперь ко мне будут совсем по-другому относиться! Мне дома это надоело навсегда очень! Князь, конечно, ничего не сказал, но зато так смотрел, будто монстра увидел. Что со мной не так? – Ти повернулась на своих ботинках вокруг оси, показывая идеальную фигуру. – Ферапонт и вовсе начал откровенно бояться. Мне это не нравится. Вы меня в это втянули, сами и вытаскивайте.
– Так, милая барышня. Женская логика всегда идёт с поворотами. Что с этим делать не ответит и сотня мудрецов. Теперь излагайте ваши идеи членораздельно. Что нужно непосредственно от меня?
Тяжело вздохнув, Ленар опустился на софу, обитую тёмно-синей кожей долгоносика (шустрого), утыканной дизайнером клочками белой шерсти. В зеркальном окне отразился вполне приличный такой арн, если не знать, что за плечами больше двух столетий.