– Ленар, агентство в равных долях нам принадлежит. Извини, но Марс мне должен, а тут нахальный пассажир образовался. Секретарь – твой проект. Вот и оплачивай его бессмертие сам. Добро! А не за счёт конторы. Распустил работников, понимаешь! Смотри, какой бардак – секретарь, секретарь! секретарь взял деньги, будто так и надо! Ага, 125 грамм! Захочет выбраться с Европы, что-нибудь придумает. Я смотрю, больно уж он прыткий – и с принцессой успел, и в доверие влез с ногами.
– Так, а что будем делать с этим бедолагой, директором станции, ума не приложу? Может, в космос выбросим? Зачем балласт с собой возить. Доносить начнёт из чувства справедливости. Мне вполне хватает твоего цинизма…
Ленар уставился в бесконечность космоса за иллюминатором: «Вот умеет найти темечко! Ругаю за бессердечие, а сам тем временем злюсь на совсем невинного человека, готов жизни лишить ни за что. Самое обидное, что пользы в нём ни грамма, а когда начинаешь придумывать человеку занятие, точно – необходимо с ним прощаться».
– На Марсе используем, – предложил Рем после паузы.
– Используем? Вроде бы договорились, что я беру отпуск.
– После Марса!
– Снова-здорово! Это почему?
– Секретаря ты принимал на работу? Значит, твой промах! Я рисковал, спасая тебя. И где благодарность? Нет, так не пойдёт. Вернёмся на Марс и ещё раз поработаем. Мне жить в твоей парижской квартире совсем не надо. Фамильный замок конфисковали. Что за ерунда! Пусть вернут. У тебя есть счастье: поместье и всё такое, а у меня взаймы. У меня, извини, подагра. Хочешь смерти друга в чужом доме, на чужой Земле?
В рубку заглянул оживлённый близкой встречей с родными директор.
– Здесь есть бар?
– Вот вы вовремя! Рассудите нас. Мы поспорили: что с вами сделают, когда узнают о вашем разгильдяйстве – самовольно покинули важный объект и оставили ключи проходимцу? Например, я утверждаю, что отправят на урановые шахты лет на сто. Рем склонен предполагать более суровые меры: полная конфискация имущества и пожизненная каторга в поясе трансплутоновых спутников. Всё зависит о того, на какую сумму нагреет корпорацию Ферапонт, уверен, что на очень большую. Значит, всё же конфискация и пожизненное. Вы к какому варианту склоняетесь – вариант А или Б?
– Что? – вопрос повис в воздухе без ответа. Директор прислонился к стене. – Зачем вы так? Что я скажу жене?
В рубке стало неприлично тихо, показалось что огоньки на пульте приобрели звук. Электрический ток с треском преодолевал сопротивление вольфрама в лампах накаливания, трансформаторы, тиристоры и семестры внезапно противно загудели.
– Шутки у тебя, Ленар, опасные! Смотри, гуманоиду чуть инфаркт не сделал, – прервал неловкую паузу Рем.
– Шутки? Да какие здесь шутки. Оставить в живых совсем не можем: сдаст Ферапонта и плакали наши графы.
– Господа, вы говорите о судьбе человека! Разве можно так? – директор собрался с духом и решил бороться за жизнь. – Что может уверить в моём молчании! Неужели, мало того, что страх перед арестом и заключением сделает любого немым. Хотите – язык отрежьте, но не убивайте?
– Из мести за членовредительство донесёте, не сразу, но обязательно потом. Впрочем, доля здравого смысла в вашем аргументе есть. Да, Рем, ты прав, придётся использовать директора на Марсе. Внешность позволяет, а наши физии уже примелькались.
– У меня чемодан акций сотрудников космодрома, которые должен сдать на Луне для перевода в электрический формат. Берите акции и отпустите, ради Светлого Космоса!
– Милейший, с этого и надо было начинать. Дурья вы башка! Рассказывайте скорее, что за бумаги такие?
– Ценные бумаги рабочих со всех спутников Юпитера.
– Честный обмен, кошелёк на жизнь. Фу ты, пошлость какая! В общем, уговорили. Рем, сдаюсь! Директор принят на работу по срочному контракту в агентство «Альт Пальмира».
– А домой? Вы обещали на Землю доставить!
– После Марса! Все вопросы к господину Рему, – безапелляционно заявил Ленар.
Только «Модлен» углубилась в Главный пояс астероидов, как раздался тревожный сигнал из машинного отделения и погас свет. Приборы указывали на отсутствие топлива, хотя гелия должно было с лихвой хватить до Земли.
– Можно я посмотрю, – предложил свои услуги директор и отправился в топливный отсек. Вернувшись, сокрушённо покачал головой:
– Господа, могу обрадовать! Вам подсунули отработанный картридж. На Ганимеде, скорее всего, брали: их механики промышляют этим безобразием, обманывая экономных путешественников!
В иллюминаторах угрожающе раскачивались каменные глыбы причудливых форм, не суливших ничего хорошего потерявшему ход кораблю.