Глава 25
К моему сожалению, у меня не было никаких навыков по разбору, чистке и вообще какому-либо виду ухода за оружием, поэтому я решил подождать возвращения Тараса. С карабином или, как я его ещё буду называть, автоматом, я пока просто пофотографировался. Кроме этого, я, признаюсь честно, не отказал себе в удовольствии взять штурмом свою комнату.
— Лежать! — орал я не своим голосом, забегая в гостиную со стороны лестницы, по которой до этого очень медленно поднимался, готовый к тому, что по мне начнут в любой момент могут начать стрелять супостаты, то есть противники.
Когда это развлечение мне наскучило, я снова уселся за компьютер, поставив автомат рядом. От нечего делать я зашёл в социальную сеть ЛистЛиц. «Лист» в этом конкретном случае означало «список», как, например, английское слово «list». Или, например, есть русское слово «листок», одно из значений которого — «газета». «Московский листок», «Русский листок», «Петербургский листок».
То есть, сайт содержал в себе личные страницы людей, пожелавших там зарегистрироваться, чтобы делиться новостями, переписываться, писать заметки и заниматься прочей социальной активностью онлайн.
Я к подобным вещам относился прохладно, так как считал выкладывание своих фото и смешных картинок у себя в анкете занятием скучным и бесполезным. Я предпочитал читать, размышлять по мере своих возможностей или ездить на море купаться и заниматься сёрфингом вместо того, чтобы тратить время на поверхностное общение в комментариях с незнакомыми или малознакомыми людьми.
Поэтому свою анкету в этой соцсети я проверял редко и, каждый раз, как я туда заходил, меня там ждало куча уведомлений о всякой ерунде. Я уже собрался как обычно, не вникая, нажать кнопку «отметить всё прочитанным», как моё внимание привлекли несколько заявок в друзья.
Заявки поступили от всей компании, с которой я был в ресторане «Филоксен»: от Сергея Долгорукого, Александра Козлова, Марии Вощининой, Натальи Гардер, Анны Друцкой, Антона Чигурикова и, конечно, Елизаветы Аматуни.
Я быстро принял все заявки и зашёл в ленту новостей. Антон Чигуриков сделал перепост записи с чьей-то страницы, на которой было снятое из машины видео того, как я луплю прутом Бенедикта. Сам Антон прокомментировал эту запись изображением смеющейся рожицы.
В комментариях бушевала настоящая буря, одни писали о том, что в нашем государстве нет никакой свободы слова и законности, если аристократы себе позволяют такое отношение к представителям прессы. Другие возражали, что свободы слова как раз предостаточно, ведь ресурс «Римское Эхо» сразу написал о случившемся, да и полиция вскоре после происшедшего явилась.
Эти горячие споры оставляли меня совершенно равнодушным. В другое время я бы забавы ради написал бы комментариях, что для меня подобные поступки являются частью ежевечернего досуга, то есть, что я каждый день хлещу прутом какого-нибудь журналиста, исключительно для удовольствия и физкультуры, но сейчас, после разговора с отцом и Василием Галактионовичем, я твёрдо решил избегать скандалов.
Снизу раздались звуки какой-то возни. Я встал и, схватив карабин, подбежал к двери. Резко распахнув её, я наставил оружие в сторону входной двери. Я увидел шуршащего пакетами Тараса. Не успел я ничего сказать, как неведомая сила вырвала карабин у меня из рук и перенесла точно к дядьке. Взяв оружие в руки, он сказал с укоризной:
— Матвей Михайлович, разве так можно? Я же сперва автомат увидел, а потом только понял, что это вы. Зашиб бы ненароком барина или застрелил.
«Знал бы ты сколько у меня сейчас Яра, ты бы так не говорил» — подумал я.
— Да. Ты прав, Тарас, прости меня, — вместо этого сказал я вслух.
Он с любопытством посмотрел на карабин.
— О, Ижевский, — отметил он.
— Ага, — кивнул я, — отец сказал, что ко мне может явиться агент Его Величества, чтобы ещё немного подвергнуть меня пытке. Поэтому я решил вооружиться. Едва ли это его остановит, но это не значит, что я должен сдаваться без боя.
— Пока я жив, он вас не тронет, — твёрдо сказал дядька.
— Спасибо, Тарас, — кивнул я, — ты же, кстати, имел дело с оружием, посмотри, может его надо почистить или ещё чего, смазать, допустим.
— Посмотрю, Матвей Михайлович, — сказала Тарас, — только сначала обед приготовлю.
— А что там у тебя? — поинтересовался я.
— Мяса купил и улиток, — ответил он.
— Тарас, — строго сказал я, — сколько раз тебе говорить: не покупай улиток. Ты же их живьём жаришь, это варварство какое-то.
— Матвей Михайлович, — занудил Тарас, — ну, а как ещё? Они же мелкие, что их, каждую булавкой убивать, что ли?