Когда я вышел, она уже ждала меня под одеялом и принялась усердно меня согревать своим горячим телом, как только я к ней залез.
— Что говорит полиция? — спросил я через некоторое время.
— А что они скажут? — ответила фрейлина, — дело ясное. Мы у себя дома, к нам приезжают, нападают, мы защищаемся. Всё по закону.
— К тому же, известно, что ваши семьи в давней вражде, — добавил я.
— Ага, — кивнула Елизавета Георгиевна.
— Этот агент императора, я слышал, он спрашивал обо мне, — сказал я. — Я решил, что убью его если он тронет тебя или явится ко мне, чтобы меня пытать.
— Да, он такой мерзкий и страшный, фу, — согласилась фрейлина Аматуни. — Ты правда его убил бы, если бы он меня обидел?
— Слушай, два раза у тебя были проблемы с Гуриели, два раза я вмешался, двумя Гуриели на свете стало меньше, — ответил я.
— Точно! — рассмеялась она.
— И это люди княжеского достоинства, несмотря на их отвратительные личные качества, — продолжил я, — что уж тогда говорить о каком-то, не пойми какого происхождения, шпионе.
Она поцеловала меня.
— С ума от тебя схожу! — заявила Елизавета Георгиевна.
— Слушай, Лиза, я вообще-то ненадолго, — сказал я, посмотрев на настенные часы. — Я пришёл тебе сказать, чтобы ты пока мне не звонила, видишь, этот агент и так проявляет к нашим с тобой отношениям нездоровый интерес…
— Как это «не звонила»! — воскликнула она. — Хочешь от меня отвязаться?
— Лиза, — я просунул руку ей под одежду и погладил грудь, слегка сжав сосок. — Зачем ты говоришь глупости? Ты же видишь, что я тайком, соблюдая меры предосторожности, близкие к параноидальным, добрался до тебя. Скрытно от полиции и от тайных агентов, только чтобы тебя увидеть и дать знать, что я помню и думаю о тебе.
— Ещё бы ты не помнил и не думал! — шутливо надулась фрейлина. — А если серьёзно, Матвей, хорошо, давай через неделю созвонимся через наших слуг?
— Если за нами будут следить всерьёз, такой маневр никого не обманет… — протянул я, — с другой стороны, обвести вокруг пальца шпиона будет даже забавным. Сделай вот что: попроси слугу купить «ладошку», батарейку с проводом, которая позволяет заряжать телефон без розетки и новую сим-карту, любой тариф «Почтмейстера» с выходом в Паутину. Пусть отвезёт в банк и положит в ячейку на своё имя.
— Не вижу, как это поможет нам связаться друг с другом? — сморщила лобик Елизавета Георгиевна.
— Через неделю поедешь туда, достанешь этот телефон и вставишь сим-карту, — объяснил я, — прямо в банке выйдешь в Паутину и заведёшь почту с названием, ну скажем, мэрисью@почта. ри, и отправишь на адрес, который похожим способом заведу себе я.
— А как я узнаю, какое имя ты себе заведёшь? — спросила фрейлина Аматуни, смотря на меня своими большими чёрными глазами.
— А, ну да! — спохватился я. — Сейчас придумаю. Имя-имя, будь оно неладно… Имя…
— Может быть Марти Стю? — предложила Елизавета Георгиевна. — «Мартынов» плюс «стюард», м?
— Отличная идея, умница! — похвалил её я. — Да, заведу почту мартистю@почта. ри. Напишешь мне туда о том, как у вас дела, всё ли в порядке, насколько соскучилась по мне…
— Нужен ты был! — легонько толкнула меня фрейлина.
— Ну не нужен, тогда можешь и не писать, — пожал я плечами.
— Ой, всё! — отмахнулась Елизавета Георгиевна. — Напишу, а что дальше?
— Дальше я прочитаю, и в зависимости от этого либо позвоню тебе открыто, либо, так же как сегодня, заберусь к тебе в окно, — ответил я.
— Какой ты умный! — сказала она непонятно, насколько всерьёз. И засунула руку под одеяло. — Такой умный и такой замерзший… Тебя нужно погреть! Особенно в одном месте…
Она полезла под одеяло. Я посмотрел на часы. Времени у меня было очень мало, скоро нужно было вернуться под памятник Нахимову, где меня должен забрать Тарас.
— Лиза, погоди! — остановил я её.
— Это ещё что такое? — высунула она из-под одеяла недовольную мордашку.
— У меня мало времени… — начал я.
— Ты, Матвей, совсем уже разбаловался! — возмутилась Елизавета Георгиевна. — Я тебя тут ублажать собираюсь, пока челюсть не сведёт, а ты ещё выделываться будешь?!
— Может быть, ты дашь мне закончить? — строго спросил я. Фрейлина сразу замолчала.
— У меня мало времени, поэтому есть одна идея, — вернулся я к своей мысли. — Поскольку, я не хочу оставлять тебя без своей ласки, а на то, чтобы делать это по очереди, у нас времени нет, то почему бы тебе не сесть мне на лицо, чтобы мы могли делать это одновременно?