Обойдя огонь, медведь приблизился к мёртвой лошади и, обнюхав её, повернул голову в сторону путников. Немного постояв, он развернулся и направился к ним.
- Лезь на дерево! – приказал ей Кетчуа и сунул в руки карабин. Девочка кивнула, и не теряя ни секунды, стала карабкаться по сосне.
Медведь неспешно приближался.
- Пошёл! – крикнул на него арапахо и снова ткнул горящей веткой. Животное недовольно заворчало и, встав на задние лапы, пошло на индейца.
И вдруг оглушительный выстрел заставил Кетчуа присесть. Медведь растерянно заревел, чувствуя боль и текущую из предплечья кровь. Боль и шок заставили его отпрянуть назад, но только на секунду. Обезумев от ярости, он бросился вперёд, на человека, но тот, увернувшись, стал забираться на дерево. Громко фыркая, медведь вытянулся во весь рост, стараясь дотянуться до жертвы. Его громадные когти срывали с дерева большие куски коры и оставляли глубокие царапины. Заревев ещё громче, он попытался полезть следом, однако новый выстрел и новая боль заставили его спуститься на землю и спрятаться за валуном. Забравшись на дерево, Кетчуа увидел примостившуюся на ветке Масатэ, в руках она держала ещё дымящуюся винтовку.
- Он будет ждать? – спросила она.
- Да. И мы тоже.
В подтверждение его слов медведь заревел где–то у реки.
- И что нам делать? Сидеть здесь мы не можем.
Кетчуа усмехнулся:
- Конечно, не можем.
Он не стал говорить ей, что если не произойдёт какого–то чуда, они просто свяляться на землю, вконец обессилев от голода и жажды. Гризли оставалось только подождать. А ждать он умел.
Однако чудо, в котором Кетчуа так сомневался, случилось примерно в полдень.
15.
Ближе к полудню медведь обнаглел настолько, что, выйдя из своего укрытия, добрался до мёртвой лошади и, кажется, не обращая внимания на своих пленников, притаившихся на дереве, стал поедать конину. Достаточно было всего одного выстрела в ухо, чтобы животное испустило дух. Однако со своего насеста Кетчуа мог видеть только его увесистый зад да часть спины. Правда, время от времени медведь поворачивал в их сторону, свою косматую, вымазанную в лошадиной крови морду. Но стрелять с такого расстояния не имело ни малейшего смысла.
Именно в этот момент из–за деревьев показался всадник. Попридержав коня он встал в стременах и, махнув кому–то рукой, поскакал к поляне.
- Бледнолицые, - ахнула Масатэ.
Тем временем всадники, коих было не менее дюжины, достав ружья, подъехали к поляне и замерли, разглядывая медведя. Животное, оторвавшись от еды, ощетинилось и зырычало, однако нападать пока не спешило.
- Что они собираются делать? – забеспокоилась Масатэ.
- Смотри, - шепнул ей на ухо Кетчуа.
Командир что–то крикнул и первым прицелился в гризли.
- Как только медведь побежит на них, - арапахо поправил винтовку, - спускаемся на землю и кустами пробираемся к реке.
- А длинные ножи не станут преследовать?
- Не знаю. Но первое время им будет не до нас.
Раздался выстрел, затем другой. Медведь истошно заревел и бросился на обидчиков.
- Быстрее, - зашипел Кетчуа на замешкавшуюся Масатэ. В мгновение ока они оказались на земле и, пригибаясь, побежали под прикрытие молодых елей.
На поляне же творилось что–то невообразимое. Всадники, постоянно перемещаясь, окружили гризли и один за другим всаживали в него патроны. Животное ревело и металось из стороны в сторону, пытаясь свалить хотя бы одного из них, однако цель постоянно ускользала, а силы таяли. Через несколько минут безумия животное повалилось на землю и истошно в последний раз зарычало. Ещё через минуту с ним было покончено.
Всадники спешились и, подойдя к огромной окровавленной туше, замерли, держа ружья наготове.
-Вот это да, - восхищённо воскликнул один из солдат, - впервые вижу такого громадного медведя.
Командующий отрядом сержант тоже спешился, однако к убитому медведю не проявил ни малейшего интереса.