- А что он там делает? – спросила Масатэ, указав на чёрную точку на острове.
Гризли сидел к ним спиной, погрузив передние лапы в воду, и смотрел на редко, снующую между камней рыбу. Медведь был голоден и зол. Кроме того, ему не давала покоя незаживающая рана, полученная им в бою с другим медведем за обладание самкой. Он был стар, и силы уже начали покидать его некогда могучее и быстрое тело, уступая место тупой злобе и вечному голоду. Со временем он стал хуже видеть и слышать, а движения утратили прежнюю ловкость. Но, невзирая ни на что, медведь оставался медведем, и никакая на свете сила не могла изменить этого.
Людей, наблюдавших за ним с берега, он заметил давно.
- Рыбачит, - ответил Кетчуа.
Масатэ весело рассмеялась.
- Что–то я не вижу рыбы.
Индеец кивнул.
- Да. Поищем другое место для переправы.
Развернув коней, они неспешно поехали вдоль берега. Как только путники скрылись за деревьями, медведь встрепенулся и, зайдя в воду, поплыл к берегу. Выбравшись на землю, он немного подождал, пока с него стечёт вся вода, и неспешно пошёл следом.
Медведь был голоден и зол.
11.
Прохлада ночи после полуденного зноя придала сил путникам, расположившимся на ночлег на небольшой поляне, со всех сторон окружённой деревьями. Огонь в костре весело потрескивал, пахло печёной в золе картошкой и рыбой. Кетчуа сидел на земле и слушал как шумит река. В поисках более безопасного брода путникам пришлось проехать вверх по течению довольно приличное расстояние, что несколько отдалило их от цели путешествия, ибо становище арапахо находилось вниз по течению. Будь Кетчуа один, то он не задумываясь спустился бы вниз и, переправившись вброд, уже к ночи следующего дня сидел в вигваме Левой Руки. Однако внизу находились асиенды фермеров, которые хорошо охранялись, а их хозяева предпочитали разговаривать на языке револьверов и винтовок. Не рискуя на такую дерзость, в основном из–за Масатэ, арапахо решил затратить время, но сделать путь более безопасным.
В траве послышался шорох, и из зарослей выглянула любопытная мордочка енота, привлечённого запахом готовящейся на костре еды. Уставившись мерцающими в темноте глазками на людей, он стал принюхиваться, однако решив не рисковать, поспешил убраться восвояси.
- Правда, забавный? - спросила Масатэ.
Кетчуа затянулся трубкой, выпустил изо рта облачко дыма и перевёл взгляд с кустов, в которых скрылся енот, на девочку.
- Ты почему не спишь?
- Не получается заснуть. Скажи, а кто такая Яллэ?
Кетчуа вздрогнул. Однако Масатэ не видела этого.
- Тебе это совсем не обязательно знать.
- А Оццо говорил, что она его сестра.
- И что?
- Она чуть не стала твоей скво?
- Не слишком ли много вопросов на сегодня?
Она громко вздохнула.
- Не знаю. А ты сильно испугался, когда на нас напали пекари?
- Да. - Ответил он честно. Она некоторое время молчала.
- Я думала, что ты ничего не боишься. А я тоже испугалась. Наверное я очень трусливая. А ещё считаю себя индейской скво.
Глаза Кетчуа блеснули в темноте.
- Ты очень смелая, Масатэ.
- Ты так думаешь? – спросила она, взглянув на него.
- Да, девочка, да. Смелость не в количестве скальпов на твоих мокасинах, а в делах. Скальп можно снять и со спящего, и с беззащитного ребёнка. А сегодня, схватив моего коня под уздцы, ты показала, что храбрости тебе не занимать.
Девочка вздохнула и стала смотреть на звёзды. Через пару минут раздалось её спокойное дыхание, и Кетчуа понял, что она уснула.