— О, они вернутся, — сказал Генри, — и это навело меня на мысль.
Через два дня, когда вернулись Дюк и Ястреб, Генри прочел им лекцию об их генеалогическом древе. Пока отзвуки имен предков все еще звучали в их ушах, он энергично взялся за свой проект по защите того, что осталось от здравого ума Ястреба и Дюка, и по увековечиванию продуктивности своей организации.
— Пока вы, клоуны, отсутствовали, — сообщил он им, — нам прислали двух людей. Их зовут Эмерсон Пинкхэм и Леверетт Рассел.
— Звучит как имена для типчиков из Лиги Плюща, — заметил Дюк.
— Правильно, — сказал Генри. — Так и есть, но они классные парни. Они умны, у них хорошая подготовка и они уверенно держатся на уровне новых концепций хирургии, о которых вы и слыхом не слыхивали.
— Отлично, — сказал Ястреб. — Пусть они и делают всю работу.
— Нет, черт возьми, — сказал Генри, краснея до кончиков волос. — Ни на минуту. Это и есть проблема нашего лагеря. Пока мы тут бывали заняты, у нас не находилось времени обучить новичков спешнорезке, быстро-швейке или как-хотите-называйте-хирургии, то есть тому, чем приходиться заниматься в таком месте. Когда у нас было время, вы, товарищи, прохлаждались, это моя вина конечно, а в результате все, кто здесь хоть чему-то научился, научились этому абсолютно случайно. Итак, это надо прекратить, и прекратить это надо прямо сейчас. Этих двоих надо научить всему, чему их можно научить, а учить их будете вы!
— Есть, сэр, — сказал Дюк.
— Хорошо, — сказал Ястреб. — Наверное, ты прав.
В тот же день за ланчем Генри представил Ястреба и Дюка капитанам Эмерсону Пинкнэму и Леверетту Расселу, и двое ветеранов пригласили новичков присоединиться к ним, Ловцу Джону и Копьеносцу за коктейлем в четыре часа. В четыре появились новички, им предложили выпивку. Как и раньше, они хорошо приспосабливались в любых условиях. С момента прибытия они уже наблюдали несколько операций, самостоятельно провели две, что вполне естественно, побудило всех сравнить применяемые в МЭШ методы с техникой, которой их обучили в штатовских клиниках при ВУЗах.
— Думаю, не ошибусь, если скажу за себя и за Лева, — сказал капитан Пинкхэм. — что мы на данный момент не сожалеем о своем пребывании здесь. Есть работа, которую кому-то надо делать, и некоторые отдают ради нее жизни. Как минимум, я считаю, мы обязаны отдать свое время и умение, как и они. В то же время каждому хирургу, знающему обо всем, что происходит на его профессиональном поприще дома, приходиться сожалеть о том, что он послан в такое место, больше напоминающее мясной отдел, а не хирургический госпиталь. Без обид, конечно.
Ястреб посмотрел на Дюка, Дюк — на Ястреба, Ловец Джон и Копьеносец — на своих коллег. Это словечко они частенько употребляли в Болоте, а теперь его упомянули пришельцы, да еще и новички.
— Никто и не обижается, — сказал Ястреб. — Выпейте еще.
Так вышло, что в это время в Двойном-неразбавленном дел оказалось умеренно много, и Генри поставил капитанов Пинкхэма и Рассела в пару к Пирсу и Форресту в ночную смену. В первую же ночь прилетел шестичасовой вертолет. Так что сразу же после спринтерского ужина двое ветеранов проводили двоих новичков осматривать пассажиров.
Вертолет принес пострадавших как раз по профилю 4077 МЭШ: оба с ранением в живот и в конечности, а у одного незначительное ранение груди. Ястреб и Дюк держались поодаль пока капитаны Пикхэм и Рассел осматривали больных, затем сообщили новичкам, что с удовольствием помогут оперировать, когда пациентов подготовят и привезут в операционную. После этого парочка хирургов из Болота ушла в лабораторию, где несколько минут спустя их нашла капитан Бриджет МакКарти. Они с жадностью допрашивали Радара О’Рейли, который недавно был на связи с Юпитером.
— Так, вы двое! — приказал капитан МакКарти. — Проваливайте отсюда!
— Какая муха тебя укусила сегодня, Громила? — спросил Ястреб.
— Послушайте, — сказала она. — Эти ваши бойскауты-волчата [55] собираются оперировать тех пациентов прямо сейчас, а пациенты еще не готовы к операции.
— Минуточку, мэм, — сказал Дюк. — А какую ….
— Медшколу я заканчивала? — спросила Громила. — Местную.
— Есть, мэм, — сказал Дюк. — Идем на помощь.
В предоперационной двое выпускников элитных хирургических клиник показывали полное отсутствие опыта. С этими двумя случаями, выпавшими на долю новичков, справился бы и Двойном-неразбавленном, и любом другом МЭШе. Оба пациента были в шоке средней тяжести, но ни у одного не было кровотечения. Обоих требовалось вернуть в сознание способом, известным даже санитарам и корейским подручным.
Капитану Пинкхэму достался случай небольшого, но значительного ранения груди. Когда на огонек забрели Дюк и Ястреб, он суетился вокруг пациента, простукивал и прослушивал его грудь стетоскопом. Короче говоря, он вел себя как доктор, а не как хирург-мясник, так что Ястребу пришлось взглянуть на рентген, оценить ситуацию и заговорить.
— Доктор, — сказал он, — очевидно, что у этого парня дырки в кишечнике и сломано бедро. Перелом несложный, но с внутренним кровоизлиянием — около пинты. Еще как минимум пинта плещется живота, и, возможно, пинта в груди. Согласен?
— Согласен, — ответил капитан Пинкхэм.
Потом Ястреб принялся объяснять, что у пациента также пневмоторакс, что означает, что в его плевральной или грудной полости скопился воздух, пропускаемый разорванным и сплющенным легким. Вдобавок он предположил, что шок от кровоизлияния был усугублен заражением брюшной полости содержимым кишечника.
— Так что перед тем, как вскрывать его, накачивать пентоталом и кураре и вводить трубку в трахею, — сказал Ястреб, — нам надо расширить легкое, влить две или три пинты крови и антибиотик, чтобы минимизировать брюшную инфекцию.
— Понимаю, — сказал капитан Пикхэм, перед которым забрезжил проблеск понимания, — но нам все равно придется вскрывать и грудь, и живот.
— Нет, не придется, — сказал Ястреб. — Ранение груди не опасно. Между вторым и третьим ребром вставь катетер Фолея и прикрепи к нему отсос, легкое расширится. Если у него и было какое-то значительное кровотечение из легкого, он уже прекратилось. Мы его обнаружим после откачки воздуха, когда общее состояние улучшится. В данный момент нам надо вывести этого парнишку из шока и перевести в операционную, чтобы вскрыть живот и обработать бедро.
Двое санитаров принесли то, что в Двойном-неразбавленном требовалось для торакотомии, то есть предметы первой необходимости для помещения трубки в грудину. После того, как Ястреб понаблюдал за капитаном Пикхэмом, как тот снова без толку топчется вокруг пациента, он заговорил снова.
— Послушай, все это хорошо конечно, но будут времена, когда у тебя не будет времени делать все правильно. Дай покажу, как делать это неправильно.
Ястреб натянул пару перчаток, взял у санитара шприц с новокаином, простерилизовал кожу между ребрами и ввел в плевральную полость иглу. При отводе поршня назад, в шприц набрался воздух, он понял что попал куда нужно, запомнил ракурс иглы, вытащил ее, взял скальпель, сделал надрез в полдюйма и погрузил скальпель в грудную полость. На надрезе появились пузырьки воздуха. Затем он зажал конец катетера Фолея зажимом Келли и просунул трубку через отверстие. Сестра прикрепила другой конец к дренажной бутыли на полу, санитар надул шарик на катетере и тогда пузырьки воздуха стали появляться на поверхности воды в бутыли. Ястреб опустился на колени на песчаном полу и принялся всасывать воздух из резиновой трубки, прикрепленной к короткой трубке в бутыли. Пузырьки стали всплывать активнее, и легкое, наконец, начало расширяться.