— Не переживай, — успокоил его Ястреб. — Представь нас.
Сержант постучал в дверь Генри и объявил:
— Капитан Пирс и капитан Форрест просят разрешения поговорить с полковником Блэйком.
Полковник Блэйк побелел. Колени у него затряслись.
— Что они задумали?
— Не могу знать, сэр.
— Ну, давай выясним. Проси их.
Дюк и Ястреб вошли, отсалютовали и встали по стойке смирно.
— Прекратите это, вы, двое! Хватит! — возопил полковник. — Вы же знаете, меня это нервирует. Что вы, черт возьми, задумали на этот раз?
— Скажи ему, Дюк, — сказал Ястреб, все еще стоя по стойке смирно.
— Да ты сам скажи, я не могу.
— Ну, Генри, — объяснил Ястреб, — мы ничего конкретного не придумали…
— Уже хорошо, — сказал Генри.
— … но мы хотели, чтобы ты знал, что мы знаем, что тебе пришлось вынести из-за нас, и что мы это ценим. Мы считаем, что ты классный парень.
Дюк сделал шаг вперед и протянул все еще молчащему, но уже расслабившемуся Генри руку. Ястреб тоже пожал руку, а потом они отдали честь, совершили великолепный поворот кругом и с торжественными лицами вышли, шагая в ногу.
В Болоте собрался почти весь госпиталь, чтобы поднять прощальный бокал. Ужасный Джон, которому предстояло везти их в Сеул на джипе, тоже присутствовал. Еще были Красный Даго и Добрый Поляк, Лопух Кэрролл, Пит Риззо, Волмер, сержант-снабженец и центровой из Небраски, а также другие пережившие Бойню Дня Благодарения, офицеры и рядовые — все толпились в разношерстной давке. Капитан Леверет Рассел поблагодарил их за терпение в прошедшие месяцы. Радар О'Райли одарил их собственной версией их гороскопов. Мама-Дорогая, только что сдавший в аренду концессию гребных шлюпок на Озере Центрального Парка, собрал им в дорогу коробку с ланчем. Полковник Блэйк появился только чтобы вручить им пару бутылок скотча на распитие в джипе. Каждый желал им удачи, жал руки и давал домашние адреса.
— Давай сваливать уже отсюда к чертовой матери, — прошептал наконец Дюку Ястреб. — Я начинаю чувствовать себя как Трясучка Сэмми.
— Я тоже, — ответил Дюк.
Ястреб посмотрел в направлении угла Ловца Джона. У Ловца была бутылка и стакан. Он сел на краешек койки, поочередно делая большой глоток жидкости и роняя голову почти на колени. Ястреб подошел, взял бутылку и стакан и поставил на раковину.
— Всё! Вы, негодяи, — заявил он всем остальным. — Вон! Мы через две минуты уезжаем.
Оставшиеся двинулись к двери, после чего бутылку изъяли с раковины. Дюк наполнил четыре стакана, и они выпили молча. Дюк пожал руки Копьеносцу и Ловцу Джону и вышел, не проронив ни слова. Ястреб Пирс попрощался с Копьеносцем, а затем протянул руку Ловцу Джону.
— Держись тут, — сказал он.
— Проваливай отсюда, — ответил Ловец Джон.
Снаружи их ждал Ужасный Джон, привалившись к колесу джипа. Остальные собрались вокруг машины. Ястреб и Дюк прыгнули на заднее сиденье, а когда Ужасный Джон совершил прощальный выстрел из выхлопной трубы и они сымитировали нацистские салюты, началось их стремительное удаление от веселой толпы.
— Не оборачивайся, — сказал Ястреб.
— А я и не собирался, — сказал Дюк.
Минут пять парочка не смотрела друг на друга и не разговаривала. Первый раз прервали молчание лишь, чтобы высморкаться.
— Ну, — сказал наконец Ястреб, — когда долго живешь в таких местах как это, приходится или полюбить некоторых людей, или ненавидеть. И, на мой взгляд, нам очень повезло. Возможно я не прав. Я только знаю, что ничего подобного с нами уже не случится. Никогда больше, за исключением наших семей, мы ни с кем не будем так близки, как были в этой чертовой палатке в прошедший год, и с Ужасом, и с Даго, и с другими. Я рад, что это было, и я безумно рад, что это сплыло.
— Ага, — согласился с ним Дюк, — и знаешь, что я думаю? Мы приехали на джипе, наполовину пьяные, и мы уезжаем в джипе, наполовину нажравшись.
В Сеуле джип под управлением Ужасного Джона Блэка, нагруженный капитанами Дюком Форрестом и Ястребом Пирсом направился к Офицерскому Клубу Воздушных Войск.
— Не могу поверить. Не могу поверить, что мы действительно едем домой, — повторял Дюк, когда они остановились у бара.
— Вы везучие сволочи, — застонал Ужас. — Не знаю, смогу ли я выдержать здесь еще месяц.
— Ты сдюжишь, Ужас, — заверил его Ястреб.
— Ага, — согласился Дюк. — Считай тебе, эт-та, повезло уже столько вынести, осталось-то совсем ничего.
На ужин они отведали коктейль из креветок и филе миньон. Ястреб, по правде говоря, лично слопал два коктейля и два филе миньон и задумался о третьей порции.
— У тебя глисты? — удивился Ужас Джон. — Ты слопал эти стейки так, будто они собирались тебя сожрать, если ты их первым не сметешь.
— Ты про те закусочки? Господи, парень, видел бы ты, что для меня дома приготовили на обед мои старик и отличница школы Порт-Вальдо!
Ужин наконец закончился, они вернулись в бар. Пока они посасывали бренди, разговор сам собой затормозился и совсем сошел на нет.
— Давайте с этим завязывать и искать место, где нас на ночлег приписали, — наконец сказал Ястреб. — Я устал.
— Ну, ребят, — сказал Ужасный Джон, — когда же я снова увижу вас?
— Ужас, — ответил Ястреб, — это больной вопрос. Надеюсь, скоро, но я не знаю. Если будешь в Мэйне, мы встретимся. Мы встретимся, если попадем на один и тот же медицинский семинар. Сейчас-то легко говорить, что мы все скоро встретимся, но я знаю только одно: ты можешь позвать меня или Дюка через пятьдесят дней или через пятьдесят лет, и мы будем одинаково рады тебя видеть.
— Точно, — сказал Дюк.
— Ага, — сказал Ужасный Джон. — Я вас понимаю.
Ужас отвез их в казарму для транзитных офицеров при 325 эвакуационном госпитале, с разных концов которых 15 месяцев назад эти двое появились, чтобы встретиться в первый раз. Они проводили взглядом исчезающий в темноте на севере джип, несущийся обратно в дурдом имени Янки Дудля.
Открыли дверь казармы они вошли, стряхнули снег с ног, и водрузили на пол свои сумки. Их взгляду предстала мрачная, но привычная военная картина. Большая комната была заставлена трехярусными койками. Пол — весь в старых номерах газеты Звезды и Полосы и в пустых банках. С потолка свисали две дохленьких лампы, стояли два пустых деревянных стола и несколько хлипких стульев. В углу пять молодых офицеров сидели вокруг одного из столов и искренне, серьезно и взволнованно беседовали. Их чистая форма и общее состояние выдавала в них только что прибывших, а не отъезжающих.
Дюк выбрал одну из трехярусных коек. Он осторожно проверил ее, покачав и толкнув.
— Ястреб, — сказал он, — думаю, тебе стоит налить нам немного противоядия от укусов змеи. Это место кишит змеями.
— Не могу спорить насчет змей с человеком из Джорджии, — откликнулся Ястреб, доставая бутылку и бумажные стаканчики из вещмешка. — Сейчас накапаю положенные дозы.
Они сели за деревянный стол, попивали скотч, курили, мало болтали, но выглядели довольными. Длинноволосые, небритые, в грязной одежде. На двоих у них была лишь половина пары капитанских лычек, которую Ястреб носил сзади своей форменной кепки.
Из угла за ними с интересом наблюдали новенькие офицеры. Наконец один из них встал и подошел.
— Можно задать вам вопрос, джентльмены? — поинтересовался он.