— Что здесь происходит? — спросил святой отец Джон Патрик Мулкахи.
— Мы обязаны это сделать! — икнул Ловец Джон.
— Вы все пьяны! — возмутился священник.
— Дык, мы всего чуток выпили — промычал Дюк.
— А ну-ка, прекратите все это, а то вам попадет, — сказал священник и заметил в руке Дюка бутылку — А ну, дай сюда бутылку, Дюк!
— Там вовсе не выпивка, Красненький, — заявил Дюк показав на кусок тряпки, которым было заткнуто горлышко.
— Я, — продолжил он, — председатель Комитета Огненного Креста, а эта хрень — коктейль Молотова.
— Это в честь тебя, Даго, — объявил Ястреб — встань чуть подальше и наслаждайся зрелищем. Время пришло!
Он поднял канистру с бензином и вылил содержимое на мусор, окружавший Трясучку Сэмми, и на него самого тоже. К этому моменту начала сползаться толпа. Толпа сонная, несоображающая, но уже проявляющая интерес.
— Доктор Джон Франсис Ксевиер Макинтайр произнесет заупокойную, — продолжал объявлять Ястреб, — ну, или как там оно называется…
— Дважды-три, зажигается мусор… — заголосил Ловец, — Сэмми скоро увидит Иисуса!
Хотя сразу несколько человек бросились к Дюку, он все же умудрился поджечь фитиль на коктейле Молотова, и швырнул его в погребальный костер Трясучки. Сэмми заорал, а обитатели Болота дали дёру в сторону своей палатки. Толпа кинулась к костру, а фитиль на Молотове пошкварчал и потух.
Наливая в три стакана, Ястреб подытожил: «Нет вы представьте себе: они действительно подумали что мы этого козла бензином облили. А вообще, после того письма (а Бог его знает, сколько он таких написал!) — стоило бы».
— По-моему, мы влипли, — заметил Ловец, — такое дерьмо легко с рук не сходит.
— Обычно нет, — ответил Ястреб, — но в этом случае нас пронесет.
— С чего бы? — поинтересовался Дюк.
— Потому что в семь часов три канадских подразделения планируют штурм холма 55. Когда они начнут — тут все будет забито ранеными. Лично я под арестом работать не собираюсь.
— Хто так сказал? — спросил Ловец.
— Мне канадский полковник нашептал вчера вечером.
— Посмотрим, посмотрим, — проворчал Ловец, — забаррикадируйте дверь и давайте спать.
Когда они проснулись в четыре часа дня, всё было тихо. Дюк выглянул за дверь, и сразу же её захлопнул.
— А что значат аббревиатура «В.П.»? — поинтересовался он.
— Береговой Патруль, — отозвался Ловец Джон.
Ястреб заглянул в щелку брезента палатки, и обнаружил что с тыльной стороны она не охраняется. Он умылся, причесался, напялил на себя все чистое, капитанские нашивки и прочую атрибутику военного мундира, который, практически, никогда не носил. Он пролез под полотном палатки, а его сообщники быстро вернули палатку в исходное положение.
Через некоторое время благостно улыбающийся капитан Пирс нарисовался перед стоявшими на посту у палатки двумя Военными Полицейскими, и отсалютовал им.
— Подполковник Блэйк сказал что вы можете возвращаться в свой батальон, — сказал он постовым, — Проблема разрешилась. Идите быстрее, а то скоро стемнеет.
Был промозглый день, так что полицейские охотно покинули пост. Спустя час и по стакану мартини на нос, троица из Болота лениво вошла в столовую и уселась за столы. Подполковник уставился на них, зашипел и стукнул кулаком по столу.
— Где караульные?! — заорал он. — Вы все под арестом в палатке, пока за вами не приедут из Сеула!
— Вы, эт-та… тот Береговой Патруль имеете ввиду? — невинно спросил Дюк.
Генри затрясся. Его рот двигался, но оттуда не выходило ни звука.
— Какие-такие караульные, Генри? — поинтересовался Ястреб. — Что, кто-то нахулиганил? Мы проспали весь день, введи нас в курс дел.
— Взять их! — закричал Генри, в ярости забыв что кроме него и нескольких медсестер в столовке никого не было. Никто не двинулся с места.
— Вы эт-та, приказ Пол-половника слыхали? — обратился Дюк к сестрам, — Взять нас!
— Я всё хоть раз да попробую, — заявил Ловец.
— И я уже завелся похлеще кота с тремя яйцами, — поддержал Ястреб, — Расчистить стол для действа!
В этот момент вошел Даго Красное.
— Ну-ка, быстро за мной, — приказал он, выталкивая их из столовки по направлению к Болоту. Там, утратив все иллюзии и сильно разочаровавшись, он ругал, умолял и настаивал, чтобы доктора извинились перед Трясучкой Сэмми.
— Даго, — начал Ястреб, — Я сейчас совершенно серьезно говорю. Я не собираюсь извиняться перед Трясучкой Сэмми. Я не перевариваю безмозглых докторов, и по тем же хорошим причинам ненавижу идиотов-проповедников и всех остальных ненормальных, прибившихся к бизнесу человеко-душе-спасения. Так что фиг ему, а не извинения.
Дискуссия не успела далеко зайти, так как слухи о штурме канадцами холма оправдались. Машины Скорой Помощи и вертолеты извергали из своих недр дюжины раненых. Обитатели Болота позабыли о проблемах, возникающих при церемониальном приношении человеческих жертв, и отправились в операционную. Никого не удивило что их никто не остановил. Четыре дня подряд они пахали практически беспрерывно, и никто даже не упомянул жертвоприношение прошлого воскресенья.
Через пять дней стало легче, предоперационное отделение было чистым и пустым, и новых раненых не ожидалось. Доктора пропустили по маленькой в девять-тридцать этого ясного теплого утра, и переоделись в чистое. Они одолжили наручники у сержанта снабжения, упросили троих рядовых заковать себя и взять под стражу. Так, чтобы даже с ружьями стража была. Усевшись кучкой на земле перед палаткой подполковника Блэйка, они пустили бутылку по кругу и затянули собственную версию тюремной песенки.
Были-б у нас подполковничьи крылья,
Давно бы к горам Пиренейским слетали.
Бюро по стиральным услугам открыли
И со скидкой для Генри трусы стирали.
Подполковник Блэйк вышел на шум…
— Эй, Генри! А офицерам в Левенворте [3] шлюхи полагаются?
В стрессовых ситуациях Генри иногда начинал заикаться.
— Вы с-с-сукины дети, убирайтесь от-от-отсюда к ч-ч-чертовой матери! Может вас заменить и некем, но если вы сию же минуту не провалите, клянусь Господом-Б-б-б-богом, я в-в-вас прикажу расстрелять!
5
Капитан Уолтер Коскиуско Валдовски, уроженец Хамтрамка, что в Мичигане, и по совместительству офицер-дантист 4077-го МЭШ, был очень хорошим зубным. Он заботился о бивнях сотен вояк, многие из которых предпочли бы штурмовать бункер голыми руками, нежели идти к зубному. Он чинил треснутые челюсти и выдирал зубы с ловкостью, которую редко удается наблюдать даже дома. Факт что его должны называть Добрый Поляк был настолько очевиден, что никто не мог присвоить себе авторских прав на эту кличку.
Добрый Поляк командовал единственной по-настоящему популярной зубоврачебной клиникой во владениях Дальневосточного Командования. По крайней мере — уж точно во всей Корее. В этой клинике был самый настоящий стол для покера. Еще там был небольшой переносной бильярдный столик, проигрыватель, огромный запас пива и других необходимых легко-переносимых вещей, а так же одно зубоврачебное кресло. Иногда в особо напряженной для военных хирургов ситуации, вечная, непрерываемая игра в покер останавливалась на несколько часов. Это было редким событием, так как даже в дни сильной загруженности операционной, игра, тем не менее, продолжалась. Игроки могли меняться каждые пятнадцать минут, но кто-то всегда был за столом. Кто-то приходил расслабиться, чтобы заснуть. Кто-то — наоборот, чтобы проснуться. В любое время играли и пациенты: либо ожидающие возвращения Поляка из операционной; либо уже с вырванными зубами, коротающие время в ожидании пока остановится кровотечение. Другие игроки сползались отовсюду, зная что всегда найдут игру в Покерной Доброго Поляка и его Зубоврачебной Клинике.