И он душил. Высокий и плотный мужчина душил ее веревкой. Ее лицо стало бордовым от давления — она задыхалась, на лицо налипли, хаотично растрепавшись, блондинистые волосы, уже свалявшиеся на коже, смешавшиеся с кровью, слезами и… первым снегом. Она стремительно слабела. В глазах все плыло. Она пыталась как-то вывернуться, чем только ухудшала свое положение. В голове проносились мысли «Кто это? Кто меня убивает? Зачем?»…
Нападавший хотел закончить поскорее, ему надоело душить эту, в его понимании, паскудную девку. Она его раздражала. Еще больше, чем обезображенное лицо жертвы, его раздражал звук сигнала телефона о приехавшем такси и о начавшемся платном ожидании. Это «пиликание» не заканчивалось, и он свирепел. Обезумев от ярости, он стал трясти ее уже без шапки – вперед-назад, разбивая ее голову о брусчатку, покрытую льдом. Голова жертвы безвольно тряслась, как головка тряпичной куклы. Через минуты четыре девушка замолчала, затихнув навсегда. Замолчал и надоедливый смартфон. Мужчина встал и вытер руки о платок, вынутый из кармана, отряхнулся от снега. Тело лежало тихо. Голубые глаза были широко открыты и бессмысленно смотрели вдаль. Из головы, что была повернута на бок, шла бордовая, почти черная кровь, смешиваясь со снегом и тут же застывая, останавливаясь на морозе. Ладони без перчаток, еще недавно покрасневшие от холода, теперь лежали на снегу совершенно бледные. Одежда стала мокрая и потемнела. Отдышавшись, он оглянулся по сторонам и пошел через Пологую к фуникулеру. Откуда, едва запыхавшийся и мокрый, он сел в свою машину и укатил прочь…
***
- Машуля, вставай, - целуя в щеку, разбудил ее Макс.
- А что? Уже пора? - сонно поворачивалась Маша.
- Да, семь утра, ты опозд… - на этих словах ему в лицо прилетело локтем в нос, - А-а-ай, Маша!
- А, что, - испуганно подскочила она, - Что такое? Ой! - заохала Маша.
Максим держался за нос. На простыне багровели пару капелек крови.
- Кис, ты мне нос чуть не сломала, - глухо пробасил Макс сквозь ладонь.
- Ой, прости, любимый… Я случайно, как-то повернулась в полусне. Прости-прости! Я сейчас все сделаю…
- Да я понял… Все, все в порядке уже – кровь остановилась.
- Оу, давай лед приложу! Нет, еще гемостатическую губку! - вскочила с постели Маша, принявшись бегать от кухонной аптечки к спальне.
- Аха-ха, ой, - помогала Маша Максиму, - Прости, котик.
- Ну, все, дорогая, тебе шестьдесят минут до выхода осталось, беги.
- А что уже семь утра?
- Да.
- Такая тьма, вот что значит зима.
Маша засобиралась, но что называется торопилась она медленно. Сделала пару упражнений, размялась, выпила зеленый чай, съела пару сандвичей, заботливо приготовленных мужем, нанесла легкий дневной макияж из bb-крема, румян и туши, просто расчесала длинные густые волосы, выкрашенные в «щадящий блонд». С ее серо-голубыми глазами и светлой, но хорошо загорающей кожей — цвет волос выглядел, как родной. Маша никогда не злоупотребляла косметикой. У нее была своя природная красота, стройность, спортивность от постоянных занятий танцами, в которых она видела отдушину. И занималась регулярно, сбрасывая стресс сначала от учебы — в годы обучения в медицинском, а затем от работы.
У Маши всегда все было под контролем: она не опаздывала, всегда сдавала любую отчетность в срок, у нее на все был график и алгоритм действий. Все знали ее, как ответственного человека, но со своими интереса. Тут сильно сказалось ее детство, когда они с сестрами остались без родителей. Однако, она не была той, на которой можно «ездить» со своими просьбами. Маша знала себе цену. Она выглядела молодо для своих тридцати лет, но очень ухоженно. Слегка холодно и не слишком приветливо. В свою жизнь она пускала людей очень избирательно. У нее были подруга детства, еще со времен детского дома, были сестры, были коллеги по работе, но с последними она общалась нечасто. И был он — любимый, с которым они были помолвлены. Самый близкий для нее человек, с которым она была знакома третьего курса в медицинском, человек, с которым она всегда была теплой. Вот уже десять лет, как они вместе. И только Максиму она позволяла помогать ей в ее повседневных хлопотах, как-то: приготовить ей завтрак, когда она торопится; будить, когда ей предстоит тяжелый день, давать ей советы. Маша поцеловала убегающего на работу Максима и вернулась в гардеробную для того, чтобы надеть заранее подобранный «лук» в серо-черных оттенках. Сборы на работу прервались звонком одной из старших сестер: