Была и еще одна причина, по которой я очень не хотела соглашаться на эту подработку. Но о ней я запретила себе думать и вспоминать.
Впрочем, что удивительно, мама о своем так называемом хозяине — я вновь скривилась — плохо не отзывалась. И даже малинового пиджака с борсеткой у него, кажется не было. Но в моих глазах это ничего не меняло. Всем известно, как и на чьих костях разбогатели сегодняшние владельцы частных загородных домов в элитных закрытых поселках. Все это построено на крови и грязи, и, если бы ни нищета, в которой я жила, ноги бы моей в таком доме не было.
Тем более что однажды я уже обожглась, и последствия останутся со мной на всю жизнь.
За два дня обещали заплатить столько, сколько я получала за два месяца в своем НИИ при университете, потому я и согласилась. Я, может, и строила из себя принципиальную, но кто не строил-то в двадцать пять лет? Но уж дурой я никогда не была и деньги считать умела. Впрочем, считать не сложно, когда считать и нечего.
Задумавшись, я не заметила, как вышла по тропинке к асфальтовой дороге, упиравшейся в шлагбаум. Справа и слева высился высоченный забор из красного профнастила, а сбоку от шлагбаума стояла небольшая крытая будка с одной стеклянной стеной и окошком. Сейчас ее на улице подпирал своей спиной рослый крепкий мужик в черной униформе. Наметанным, опытным взглядом я моментально нашла у него на поясе кобуру. На груди тоже, кажется, была — виднелась под тонкой курткой.
Вздохнув, я зашагала к охранникам, размазывая своими шагами по мокрому асфальту черную лесную грязь.
— Добрый день, — сказала, зайдя за шлагбаум под пристальным взглядом двух мужчин — второй обнаружился внутри будки.
— Ну, привет, — небрежно бросил ей тот, что стоял на улице.
— Я Мария Виноградова, иду к Громову Кириллу Олеговичу на праздник.
— Как гостья? — хохотнул все тот же мужчина и окинул намеренным пристальным взглядом мои черные заношенные брюки, сейчас еще и намокшие по нижнему краю, и ботинки, испачканные после быстрой ходьбы по лесу.
Наверное, охранник считал себя невероятно смешным. Первый, в будке, тоже ухмыльнулся.
— Как уборщица, — сквозь зубы выдавила я.
Я уже была готова сквозь землю провалиться от жгучей смеси стыда, унижения и ненависти.
— Все вы так говорите, — зацокал первый охранник в будке.
Он достал откуда-то длиннющий список, долго что-то в нем выискивал, водя карандашом по бумаге, а потом махнул рукой. — Есть такая Виноградова Мария Васильевна, семьдесят второго года рождения. Ну, проходи.
Едва дождавшись его слов, я пулей пролетела мимо будки, оставив двух бугаев у себя за спиной. С некоторым пор я особенно сильно не могла терпеть братков или пусть даже бывших братков, или тех, кто косил под братков. А еще, конечно, боялась. Потому и всячески старалась их избегать.
Я быстро шла по ровной асфальтовой дороге — давненько не видела такого асфальта. Ни единой ямки, ни даже трещинки! Просто чудо какое-то! По обеим сторонам дороги рос идеально постриженный зеленый газон, на одинаковом расстоянии стояли кадки с туями и высились глухие черные заборы, плавно переходящие один в другой и в конце концов сливавшиеся в безликую сплошную массу. Я различала окончание и начало участков лишь по воротам: у каждого забора они были свои. Непременно массивные и вычурные, но хотя бы разные.
Нужный мне дом находился в самом дальнем конце поселка, выходил задними окнами на лес. Перед воротами в ровный ряд выстроились два джипа Чероки, два бумера и, конечно же, 600-й мерин. Я обошла их и направилась вдоль забора к калитке черного входа, которой пользовался персонал. Там меня встретила уставшая девушка с распущенными светлыми волосами, в дождевике и с папкой в руках. Она курила, прислонившись спиной к калитке, и равнодушно кивнула в ответ на мое приветствие.
— Проходи по дорожке на кухню, форму для прислуги выдает Вероника Львовна, она в кладовке. По дому никуда не шляйся, нос в комнаты не суй. Поймают — тебе не поздоровится. Кухня-гостиная-кухня — вот твой маршрут. Воровать тоже не советую, — скороговоркой протараторила девушка и отвернулась от меня, сразу же потеряв ко мне всякий интерес.
— Спасибо, — вежливо поблагодарила я и поспешно прошла мимо, уже в который раз за день вспоминая, что на дне моей старой потрепанной сумки ждет своего часа заветная пачка сигарет.
Курила я мало, но не потому, что заботилась о своем здоровье. Просто хорошие сигареты стоили как крыло самолета, а курить какой-нибудь Беломор я не могла физически. Потому и покупала дорогущую пачку раз в месяц, а потом растягивала ее как могла. Дурная привычка, привязавшаяся ко мне еще в той, другой жизни. А теперь я никак не могла от нее избавиться.