— Потом первый приказал второму заткнуть мальчика, и послышался хлопок от удара. Я выбежала из-за кустов и увидела двоих мужчин. Один держал мальчика, — кивок в сторону соседнего дивана, — а второй потом погнался за мной.
— Зачем вы выбежали из-за кустов? — спросил худой, который до сих пор мне не представился.
— Услышала крик ребенка.
— И что? — он приподнял бровь. — Ребенок-то не ваш. Может, он там с родителями был, а вы сразу кинулись его спасать почему-то.
Я задумалась, изучая взглядом худого майора. Он тоже смотрел на меня в ответ: насмешливо и даже немного надменно.
— Я слышала возню и волочение перед этим, — нахмурившись, сказала я. — И вскрик... он был какой-то неправильный. И потом один приказал другому заткнуть мальчика. Это уже не выглядело как разговор родителей.
— Ну, допустим, — хмыкнул майор и что-то пометил у себя в папке.
Я не удержалась и тихонько фыркнула. Слишком уж надменный был у него вид.
— Я продолжу? — и дождавшись утвердительного кивка майора с усами, я вновь заговорила. — Я неплохо бегаю, поэтому смогла оторваться от него. Я разбила булыжником окно, чтобы привлечь внимание, и закричала. Тот мужик успел повалить меня на землю, но потом прибежала охрана... началась стрельба, и я уползла с дорожки в сторону. Когда открыла глаза, все уже закончилось.
Я внутренним чутьем ощущала, что Громов смотрит на нее сейчас. Это заставило меня еще выше вскинуть подбородок и стиснуть зубы. Я не стану ни коситься в его сторону, ни поворачиваться.
— А кто начал стрелять первым?
Боковым зрением я заметила, что Громов резко сжал кулак, услышав этот вопрос. Его задал худой майор и сейчас он напоминал внимательную лисицу: пристально смотрел на меня с легкой, обманчиво мягкой улыбкой.
— Я не помню, — автоматически сказала я.
И это была абсолютная правда. Просто в какой-то момент началась пальба, и мне хотелось только одного — укрыться где-нибудь понадежнее, а не выяснять, кто первым в кого выстрелил.
Громов по-прежнему не сводил с меня взгляда. В приглушенном освещении кабинета казалось, что глаза у него — черные.
— А вы постарайтесь. Откуда летела первая пуля: сзади или спереди? — вкрадчиво спросил майор.
Я вновь нахмурилась. Кажется, будто бы спереди. Впрочем, к сотрудникам органов внутренних дел я питала симпатии ни больше, чем к бандитам, и помогать им ни в чем не собиралась. Потому я ответила:
— Я не помню! Я испугалась, плохо соображала. Помню, как ползла по земле, а больше ничего.
— Ясно, — майор разочарованно выдохнул и откинулся на спинку дорогого дивана.
Выглядело так, что он многое бы отдал, чтобы я ответила, что первыми начали стрелять охранники бандита.
Толстый майор погладил усы и добродушно улыбнулся, поворачиваясь полубоком к Громову и его сыну.
— Давайте теперь зададим пару вопросов пацану и отпустим его уже спать, наконец. Время-то к полуночи идет!
Мальчик поднял голову, посмотрел на отца и неуверенно кивнул.
— Кирилл Олегович, можем и на утро отложить. Все-таки час поздний.
— У меня нет никакого желания беседовать с вами еще и утром. Закончим сейчас, — отрезал Громов.
Впрочем, его грубость нисколько майора не задела, и он не утратил свой благодушный вид.
Уже в какой раз за столь короткий вечер я подумала о нереальности происходящего. Сотрудники милиции сидят в одном кабинете с бывшим (бывшим ли?) бандитом на диванах, ведут едва ли не светскую беседу и называют его Кириллом Олеговичем! Просто уму немыслимо, в голове не укладывается!
— Я закурю, — бросил небрежно Громов и встал с дивана, чтобы подойти к столу и открыть верхний ящик, где лежало несколько вскрытых пачек сигарет.
Я сглотнула. Убила бы сейчас за сигарету.
— Расскажи, пожалуйста, как ты оказался на улице с теми двумя мужчинами. Ты знал, как их зовут? — усатый майор посмотрел на мальчика и заговорил с ним нарочито мягко.
— Я их не знал, — пацан поднял взгляд на отца — тот искал зажигалку, — но они сказали, что знают моего папу, представились Колей и Женей. Сказали, что отец устроил для меня во дворе сюрприз, и я должен пойти с ними.
— Гордей, какого черта! — Громов взорвался, с оглушительным стуком лупанув кулаком по столу — так сильно, что задребезжала пепельница и небольшая лампа.
Кажется, сейчас он впервые услышал от своего сына описание случившегося.
— Какого черта ты послушал и пошел с незнакомыми мужиками! — он продолжал бушевать, отбросив в сторону и пачку сигарет, и зажигалку. — Сколько раз я тебе повторял, чтобы ты не смел так делать!