Мы улыбались друг другу. Пьеса про мышек была нашей тайной: маме по вечерам надо было репетировать, но мы называли себя хулиганками и все равно разучивали мои пьесы.
Ты кто такая?
1 класс, 2 сентября
Я всегда не любила рано вставать. Выглянешь в окно — а там люди в тараканов превратились: черные, лапками шевелят, усиками дергают и ползут, куда на самом деле не хотят. Столько в этом безнадежности.
Но 2 сентября я подскочила в полседьмого — раньше мамы, а такого никогда не было. Дергались мышцы на предплечьях, внутри все дребезжало. Мой первый настоящий взрослый день.
Я подергала маму за плечо, она что-то мяукнула, и я пошла ва-банк — решила сама заварить ей чаю со вчерашней «Прагой». Пока я делала чай, кипяток капнул на мизинец, и я чуть не выронила чайник, но вспомнила: я мамина защитница, больше некому о ней позаботиться.
Будить маму решила как мама — погладила маму по щеке и сказала: «Кисонька, а там чай стынет»
Мама подскочила и что-то пробормотала про маму: я поняла, что это она про бабушку, которая теперь была на небе. В день смерти бабушки я, пятилетняя, смотрела на голубой, ясный верх и представляла себе тени, которые по загадочным и невыносимо грустным причинам не могут вернуться и рассказать, как им теперь живётся Там.
Тут мама быстро сообразила, спрятала в себя полусон, взяла меня за руку и улыбнулась.
Мама хвалила меня и быстро хлебала желтый чай, который спустя десять лет, улыбаясь, назовет «мочой молодого осленка». Съела чуть засохший кусок торта, и мы стали собираться.
На улице начало холодать, и мама одела меня в куртку. Пока мы шли к школе, я сорвала желтый листочек и положила на заборчик у подъезда: каждый год я так хоронила лето.
«Лето-лето, жду тебя в либретто», — говорила про себя я.
У школы мама сказала: «Маша, тебе надо себя зарекомендовать, чтобы все знали: ты своя»
В школе дрожь не унималась. В кулере не было стаканчиков, и я решила успокоить себя привычным способом — сесть и сыграть какую-нибудь пьеску на коленях.
Музыка растекалась по рукам и выливалась через пальцы. Вдруг на нее, как муха, прилетел мальчик.
Он отличался от других: вместо зеленой школьной формы носил темно-сини й костюм и выглядел изногсшибательно. Он хотел что-то сказать, но тут запиликал его темно-синий, аж с открывашкой, телефон.
«Мам, да я тут по-королевски», — развязно перебил он воркование в телефоне. Разве так можно с мамами?
Потом мальчик с щелчком закрыл телефон, и я вспомнила блондинку в розовом по телевизору, которая делала так же. «Гламурщина», — всегда говорила мама, но смотреть не переставала.
«Ты кто такая? Тебя не было на подготовке к школе», — сказал мальчик.
«Так меня мама…» — начала лепетать я, но он перебил. Видимо, он со всеми так делал.
«Кто твоя мама?» — спросил мальчик.
«Она играет в оркестре — лучшем в Москве. На пианино», — моя гордость перебила волнение, и я уже думала, что первый школьный разговор получится отличным.
«Чему тебя твоя мама научит? Бренчать? На уроках мы таким не занимаемся. Ты про парные согласные что-то слышала?» — он стал язвить.
«Мальчик, я сама все учу, а к мамам с уважением надо!» — я попробовала съязвить в ответ.
«Я не просто мальчик, я Паша. А ты будешь самой глупенькой у нас в классе и вообще никого тут не знаешь. Я закончил», — Паша хлопнул ладонями у меня перед носом, толкнул в плечо и ушел.
Тут во мне что-то сорвалось. Я вышла из класса, дрожащими губами попыталась у всех спросить, где туалет, но никто меня не понимал. Все поджимали подбородок к шее, поднимали брови и уходили. Туалет я нашла сама и там разревелась.
«У тебя что случилось? Ты ударилась?» — в туалет зашла чья-то учительница.
«Я слишком много чувствую», — ответила я.
Тогда учительница посмотрела на меня пару секунд, тоже подняла брови и ушла.
Первый настоящий взрослый день полетел в тартарары, и казалось, что теперь назад дороги не было.
Лес
1 класс, 2 сентября, вечер
Попасть в Лес я могла пока только из дома, пока мама готовила: для этого надо было лечь, закрыть глаза, посчитать вдохи и выдохи примерно минуту, и Лес приходил.
Обычно он щекотал щеки, смеясь, тыкал ветками в живот, но сегодня все понял и показал мою любимую поляну с озером. Признаться, эту поляну я взяла из Владыкинского ботанического сада, но переделала ее под себя: убрала людей, зажгла вечно теплое майское солнце, прогрела землю и соткала из мха одеяло, хотя в реальности шить не умела.