- Я это видел, Ацторнов! – прорычал тот. Да так, что даже динамик засвистел, - Подними глаза над монитором, и пойми, что твои отмазки ущербны!
От услышанного заколотилось сердце ещё сильнее. Медленно, и боязливо подняв глаза над пузатым, округлым экраном, он увидел маленькую, едва заметную красную лампочку. И она мигала.
Пододвигаясь ближе, распределитель пригляделся получше, ибо при столь тусклом освещении, позади компьютера, было почти не видно, к чему же была прикреплена эта несчастная лампочка. В душе ещё теплилась надежда, что его догадки ошибочны… Но нет.
Из тёмного угла кабинета, к которому компьютер и был приставлен, на него взирал чёрный, почти непроницаемый объектив камеры.
- О, нашёл наконец! – послышался голос Главного Распределителя, стоило глазам Миколаша сравняться с объективом, - Ставь на перерыв, и тащи свою задницу сюда! У нас к тебе очень серьёзный разговор.
Шумы из динамика прекратились. И давящая тишина обрушилась на мужчину. Самое жуткое из того, что он мог представить произошло. Не просто так Цункер сделал акцент на слове «нас». И явно непросто так поставили камеру в его кабинете. А раньше её не было точно, ибо Миколаш проводит в этом месте большую часть своей жизни, и знает его чуть ли не лучше собственной квартиры. Их ведомство накрыл колпак Министерства Контроля Порядка… И видимо по его душу пришёл сам Инспектор.
Делать было нечего.
Дрожащей рукой, стремительно седеющий мужчина нажал одну из многочисленных кнопок, и над дверью загорелась лампа с надписью «Технический Перерыв».
Вставая с места, и покидая кабинет, он был уверен, что больше не вернётся. А если и вернётся, то никаких более попыток изменить порядок вещей предпринимать не станет.
Нет, дело было отнюдь не в страхе за свою жизнь. Её Миколаш считал самой бесполезной вещью в мире. Он боялся за семью. Если его лишат работы, то лишат и жилья, и средств к существованию. Не такой судьбы он хотел для своих детей… А если задержат, то на его жену падёт клеймо. Клеймо супруги врага народа. Детей лишат возможности не только учиться, но и работать. Это верная голодная смерть.
Оставалось только молиться. Молиться и надеяться, что высшие силы таки существуют и спасут его от столь незавидной участи.
Этим он и занимался, пока лифт поднимал его на верхний этаж.
Когда дверь открылась, перед ним предстал коридор, разительно отличающийся от всего того, что люди привыкли видеть не только в ЦДРСР, но и в своей жизни в целом.
Вместо серых, обшарпанных, безжизненных стен он узрел отделанный тёмным деревом, и устланный ковровыми дорожками широкий проход со сводчатыми потолками.
На стенах красовались позолоченные рамы строгой прямоугольной формы, и множество светлых линий, которые, не смотря на простоту, подчёркивали помпезность местного убранства. В рамах, разумеется, висели портреты несменного Великого Вождя Оззина. Самого Владека Хутнева.
Его пустые, безжалостные глаза пронзали насквозь, и от этого становилось ещё неуютнее. Всё, что окружало бедного распределителя призывало довлеть над ним. Показывать его ничтожность в сравнению с величием тех, кто руководит Страной, и им лично.
Подойдя к огромной чёрной двери в конце коридора, мужчина бросил взгляд на табличку. Она гласила: Главный Распределитель Антуан Цункер.
Вздыхая, и собираясь с мыслями, Миколаш потянул ручку, и шагнул за порог.
Сидящий за длинным, отполированным столом тучный мужчина, одетый в нелепый красный китель с фуражкой, бросил на него взгляд полный призрения.
- Входи, - протянул он, недовольно вздыхая, и указывая на один из крайних стульев.
Распределитель повиновался, присаживаясь на самый-самый край. Будто боясь, что осквернит или испортит кажущийся очень дорогим предмет мебели.
- Я очень недоволен, Ацторнов! – начал повышать голос Цункер, иногда срываясь на визг, - Ты понимаешь, что ты сделал? Ты нарушил регламент! Ты нашёл лазейку в оформлении! Ты хоть представляешь, что последует за этим? Хаос! Хаос и беззаконие!
- Простите, товарищ Главный Распределитель, но я подумал, что в его документах ошибка… А если нет, то это кажется несколько неправомерным…
Голос Миколаша звучал тихо и неуверенно. Но, тем не менее, он нашёл в себе силы высказать свою позицию. Он уже не верил, что с ним ничего не случится, и копившаяся всю жизнь усталость и недовольство начали постепенно находить выход.
- В каком смысле неправомерно? Все компании руководятся самой Партией! А всё, что делает Партия- правомерно! Или ты считаешь, что Великий Вождь может ошибаться? – сначала Цункер кричал. Его крик больше напоминал визг свиньи, которую разделывает неумелый мясник. Но последнее предложение он прошипел, буравя своего подчинённого полным ненависти взглядом.