— Это вы хитро придумали, — похвалил его Гордон.
— Лишь бы все получилось.
Взглянув на гнилые яблоки, ацтек хотел поговорить о голоде, царившем в Новом Амстердаме. Но, покосившись на инспектора, он решил оставить мужчину в покое.
— Сейчас вернемся в отель и подождем вестей от нашего посыльного, — сказал англичанин.
— Да, вы уже говорили, что ваш стиль расследования потребует от меня большого терпения.
Гордон устало вздохнул.
Их посыльный вернулся после обеда. Когда они выходили из ресторана, инквизитор заметил, что швейцар с кем-то ругается. Его оппонентом оказался молодой торговец, упрямо настаивавший на встрече с важными людьми, которые жили в гостинице. Айкстли и Гордон вышли на улицу.
— Вы что-нибудь выяснили? — спросил инспектор.
— Я знаю, куда пошел мальчишка.
Молодой человек все еще задыхался от бега.
— Отвезите нас туда!
— Как насчет моих денег?
Айкстли ощупал карманы накидки и вытащил несколько купюр, которых могло хватить лишь на оплату кэба. Он вопросительно посмотрел на Гордона, но тот развел руками в стороны.
— Я потратил все деньги за обеденным столом.
— Мы поедем в банк и снимем требуемую сумму с моего счета. Но сначала тебе придется показать нам, куда направился мальчишка.
— Проклятье! Я знал, что вы обманете меня.
— Посмотри на нас, — рявкнул Гордон. — Мы похожи на мошенников?
Парень осмотрел его с головы до пят и неохотно признал:
— Думаю, что нет. Но я намерен получить свои деньги.
Его целеустремленность вызывала уважение. Они подозвали экипаж.
— Ист-риверский порт, — сказал торговец.
Они потеснились и усадили его между собой. Юноша пропах потом и прочими телесными запахами. Кроме того, он всю дорогу ворчал о задержке с оплатой. Когда впереди замаячил ист-риверский мост, экипаж замедлился. Парень высунул голову наружу и, осмотрев район, указал вознице на несколько кирпичных зданий. Склады Холлерита.
— Хм! — фыркнул Гордон. — Эта их физиогномика никуда не годится.
— Виновность Финессона пока не доказана, — напомнил инквизитор. — Он может ничего не знать.
Спрыгнув на тротуар, Айкстли расплатился за поездку. Гордон что-то написал на визитке и передал ее кэбмену.
— Управление полиции утроит вашу обычную плату, если вы подождете нас где-нибудь поблизости.
Кучер кивнул головой, приняв на веру обещание о щедром вознаграждении.
— Эй! — окликнул их торговец. — Будьте осторожными. Тот мальчишка, за которым я следил… Он связан с конституционалистами. Вряд ли вам захочется оказаться в руках у этой банды.
— Спасибо, — сказал Айкстли, похлопав его по плечу. — Если мы не вернемся через пятнадцать минут, вызывай полицию.
— Вот еще, — ответил юноша.
— Они хорошо заплатят тебе, — пообещал ему Гордон.
— Тогда я подумаю.
Он перешел на другую сторону улицы и исчез в тени здания. Парень удрал бы в любую минуту, если бы его не останавливала жажда денег.
— Что мы ищем? — спросил Гордон, пока они обходили кирпичное строение.
— Легкий доступ внутрь, — ответил Айкстли.
Из-за стены доносился странный грохот, от которого вибрировала земля под ногами.
— Без ордера на обыск мы не сможем войти в помещение…
— Я обладаю дипломатическим иммунитетом.
Инквизитор нашел подходящий оконный проем и, разбив стекло, открыл раму.
— Я прошу вас сопровождать меня и защищать мою жизнь от всевозможных угроз. Иначе между нашими странами может произойти серьезный конфликт.
Гордон облизал пересохшие губы.
— Будь я проклят, если…
Айкстли подождал продолжения фразы, но поскольку она осталась незавершенной, он забрался на подоконник и проник внутрь здания. Гордон последовал его примеру. В помещении было темно. Вокруг смутно вырисовывались контуры ящиков и больших механизмов. Гордон вытащил электрический фонарик и включил его.
Внезапно весь склад озарился светом. Газовые лампы на стенах засияли на полную мощность. Перед Айкстли и Гордоном стояла толпа детей. Лица беспризорников были мрачными и серьезными. Их возглавлял рослый и крепкий мужчина — очевидно, рабочий из дока. Он держал в руке моток веревки.
— Добро пожаловать в общину Объединенных штатов, — рявкнул мужчина.
Ацтек взглянул на его левое предплечье, где красовалась татуировка с оскалившейся змеей. Надпись под ней гласила: «Лучше не трогай меня!» Айкстли сомневался, что при виде таких мышц кто-то осмелился бы совершить такой отважный поступок.