"Дорогой Медвежья Лапа, раздвоенный твой язык и двуличная твоя душа! писал Вилли. - Чёрная Буйволица всё время спрашивает, что делает Медвежья Лапа на Южном полюсе? Она не знает, что такое Южный полюс и всё ещё думает, что Земля такая же плоская, как твоя голова. Поэтому возьми листок бумаги и черкни ей пару слов. Она не становится моложе, Сэм, и вместо того, чтобы стыдиться родства с таким горе-охотником, как ты, она постоянно беспокоится о тебе. Что касается меня, то я имею шансы на успех в Голливуде.
Любящий тебя, Вилли Мало Неба."
В приступе одиночества мне внезапно захотелось, чтобы здесь, на ВануаЛеву, рядом со мной оказался Вилли, и мы могли бы весело проводить время, как
- 61
в те годы, когда я ухаживал за его сестрой Дженни Старлайт.
Я находился в подавленном настроении. Ведь Сэма Карсона больше не существовало. Я долго и печально думал о чём написать Чёрной Буйволице, как вдруг отчётливо услышал чьи-то шаги и затаился, загасив костёр песком. Схватив верёвку, я лихорадочно сделал две петли на обеих концах. Замаскировав одну петлю на тропинке, а другой заарканив верхушку крепкого, эластичного и гибкого дерева, я с колоссальным усилием пригнул его к земле и зафиксировал в таком виде при помощи ещё одной верёвки и соседнего дерева.
Человек двигался быстро, поэтому увидел ловушку, лишь когда попал в неё. Я ударил своим обсидиановым кинжалом по верёвке, притягивавшей дерево к земле, и кто-то повис вниз головой, словно летучая мышь.
Когда я вышел из укрытия, человек сложил руки на груди в знак смирения. Конечно, это был Большая Вода. Я не хотел унижать его достоинство, поэтому быстро помог ему освободиться.
- Отлично сработано, - сказал он. - Для белого человека, конечно.
Для него я оставался белым человеком.
- Разве я ещё не нэнгэ? - недовольно осведомился я.
Большая Вода окинул меня придирчивым взглядом знатока.
- Ты станешь нэнгэ сегодня ночью, во время великой фиесты Туке.
Я был страшно голоден, и при мысли о ночном пиршестве у меня даже заурчало в животе.
- Надеюсь, ваше шаманское божество пошлёт мне парочку аппетитных цыплят, не забыв при этом о жареной айдахской картошке, свежем сельдерее и салате! Мне ужасно надоели копчёные угри, и я давно мечтаю выпить чего-нибудь покрепче, чем кокосовое молоко.
Джон Большая Вода нахмурился и сурово посмотрел мне прямо в глаза. Взгляд у него был тяжёлый, и мне стало неловко.
- Брат мой и последователь, - сказал он властным тоном, - до самой полночи, пока ты не исполнишь обряд посвящения, не смей даже думать о бренной пище! - мой наставник несколько смягчился, и глаза его приобрели блаженное выражение. - Кроме того, да будет тебе известно, что Туке не божество, а царство вечности в небе, на земле и под водой. Туке - вечный суд над живыми и мёртвыми, глас которого слышен в раскатах грома, а воля проявляется в проливных дождях, огненных молниях и семицветной радуге. Сегодня ночью в жертву будет принесена человеческая плоть, ибо от этого зависят жизнь, здоровье и благополучие нэнгэ.
За две недели моего пребывания на фиджийском острове Вануа-Леву я невероятно похудел, я был так голоден и настолько соблазнён сладкой мыслью о ночном пиршестве, что даже последнее замечание Большого Джона о человеческих жертвоприношениях не испортили мой зверский аппетит. Я посмотрел голодными глазами на своего наставника и мечтательно произнёс:
- Боюсь, что до наступления ночи, прежде чем стать нэнгэ, я не выдержу и съем тебя, до того у меня разыгрался аппетит. Кажется, я даже стал понимать всех местных каннибалов.
- Но, чтобы меня съесть, тебе придётся снова поймать меня в ловушку, резонно возразил Большая Вода.
Под вечер, на обратном пути в бивак, после напряжённой прогулки по дре
- 62
мучим фиджийским джунглям я пошатывался от усталости и голода, как вдруг с прибрежной возвышенности мне открылась картина, заставившая меня напрочь забыть о голоде и вспомнить свои самые тошнотворные ощущения.
Окутанный призрачной дымкой цвета "сомон" в бухту медленно входил авианосец "Китти Хоук" в сопровождении плывущей следом в надводном положении атомной субмарины.
- Подводная лодка "Эмберджек", - сообщил мне Джон Большая Вода, перехватив мой удивлённый взгляд.
- Что ей тут нужно? - спросил я, прищурившись от недоброго предчувствия.
- Она заберёт тебя на борт завтра утром, - спокойно ответил Большой Джон. - А сейчас поспешим в храм Нденгея, где тебя уже ждут адмирал Мак-Кэйб, командор Сэмпсон и доктор Бернсайд.
18
Вернувшись в лагерь, я увидел сидящих у костра воинов нэнгэ, которые вели себя так, словно никогда и не уходили отсюда.
Командор Сэмпсон неторопливо прохаживался в обществе какого-то тучного незнакомца с характерной прусской внешностью. Поляну окутывал вечерний сумрак, и когда я показался в свете костра, командор Сэмпсон застыл на месте, словно сражённый ударом молнии.
В темноте мерцающего полумрака мой вид со взлохмаченной бородой и растрёпанными волосами был просто ужасен и мог шокировать любого. Набедренная повязка лава-лава давно износилась, моё обнажённое тело, сплошь испещрённое ожогами ядовитых растений и царапинами от колючих шипов, блестело, как начищенная бронза. Я выглядел намного страшнее, чем любой из всех восьмидесяти каннибалов нэнгэ, сидевших у костра. Джон Большая Вода поглядывал на меня с гордостью. Своим внешним видом я превзошёл даже его.
- Боже всемогущий! - наконец выговорил командор Сэмпсон. - Неужели это ты?
- Разумеется! - рявкнул я. - Куда вы дели Мелисанду?
Говори тише, - попросил Сэмпсон, с опаской взглянув на незнакомца. - Адмирал тебе всё объяснит.