И тут Милочка поняла, что у нее получилась хорошая дразнилка:
Колька рыси испугался, побелел и задрожал, Колька рыси испугался и от кошки убежал!
- Ты еще дразниться! - закричал Колька, зачерпнул в ладошки воду и вылил ее Милочке за ворот. На удивление сестра не заорала, а только вздохнула:
- Эх... А еще старший брат...
Кольке стало стыдно.
- Ну, ладно,-пробормотал он,-не сердись. Я же просто так. Просто так я... -И вдруг разозлился снова:-А чего ты дразнишься?!
И тут Милочке пришла в голову одна забавная мысль:
- Знаешь что? - предложила она.
- Ну...
- Я-то тебе верю, что ты смелый человек, но ребята, понимаешь...
- А что ребята? Ребята-то что?
- А ребята ведь не отстанут...
- Да они же и не узнают ничего.
- Узнают. Еще как узнают!
- Попробуй только расскажи!
- А ты не грози... Тоже мне храбрец посреди овец. Вот что я придумала. Я повешу на старой лиственнице свою косын-ку. Если ты ночью, в три часа ноль-ноль, принесешь ее, - я поверю, что ты не трус и никому-никому не скажу про Мурку. Ладно?
- Ладно,-снисходительно бросил Колька, хотя, сказать по совести, на душе сразу стало как-то муторно, как при взлете или посадке самолета.
Старая лиственница. Ей пятьсот лет! Старому городу Прибайкальску только триста лет. А в те дни, когда появился в нем первый дом, не дом даже, а малюсенькое зимовье, лиственнице было уже два века. Стоит эта древность глубоко в тайге, почти в километре от дома отдыха "Елочки" И днем-то к ней пройти нелегко-по тропинке все в гору, а ночью... Но ничего не поделаешь назвался груздем-полезай в кузов.
Колька снова наступил на собственный шнурок и растянулся под кустом черемухи. Сверху полился на него дождь прозрачных крепких капель
- Это тебе за меня!-засмеялась Милочка.- Будешь знать, как обливаться!
ГЛАВА ВТОРАЯ,
в которой рассказывается, чем заканчиваются ночные прогулки в лесу
В двенадцать часов вечера в Доме отдыха выключали свет. Помигав немного, чтобы те, кто не успел юркнуть под одеяло, улеглись, гасли фонари перед корпусами, затем в одно мгновение погружались во тьму, сливались с лесом и горами дере вянные коттеджи, и наступала тишина.
Перед тем, как лампа мигнула в последний раз. Милочка негромко, чтоб не слышали родители, окликнула Кольку, показала ему три пальца, отвернулась к стене, натянула повыше одеяло и притворилась спящей. На самом деле она лежала и подглядывала пойдет Колька в лес или нет?
Наконец она услышала скрип- Колька осторожно раскрывал створку окна. Милочка взглянула-не проснулись ли родители -и отбросила одеяло: оказывается она так и легла в платье. Тихонько, почти бесшумно, Колька влез на подоконник, мягко спрыгнул вниз. Он так был сосредоточен, что не заметил, как створка растворилась вновь и на землю спрыгнула его сестрица.
Тропинка, по которой он сейчас шел, была такая же, как и та, по которой перебежала ему дорогу противная кошка. Да, тропинка была такой же, но как неузнаваемо все вокруг! Узловатые сучья деревьев похожи на скрюченные руки. Вот-вот они схватят за плечи. Корни ставят тебе подножки, и ты плюхаешься носом в мокрую траву. Хорошо еще, если в траву! А шорохи? Они идут следом, не отставая. А всхлипывания ветра?
Да, надо сказать, что не каждый согласился бы отправиться в ночной лес. Вот вы, например, отправились бы? Наверное, нет. А Колька пошел. Что ему лес! Что ему ночь!
Все бы хорошо, если бы не эти зловредные шнурки. Есть же на земле люди, мастерски умеющие их завязывать. У Кольки никогда не хватало времени осилить эту премудрость. Он наступил на шнурок, но в темноте показалось ему, будто кто-то схватил правую ногу и не отпускает.
- Ой, мама!-вскрикнул Колька, рванул ногу изо всех сил и упал, крепко ударившись о корень. В глазах поплыли цветные круги, а над головой раздался вдруг негромкий, но очень странный-тревожный и ехидный свист. Он то смолкал, то звучал вновь и вновь, становился громче. Колька замер, вобрав голову в плечи. И когда свист пронесся еще раз, уже совсем близко, наш храбрец вскочил на ноги и бросился наутек. Он бежал напрямик, без тропы, через чащу, ветки хлестали его на спине. А лес наполнялся все новыми и новыми голосами, шумел, ухал, хохотал.
Милочка едва поспевала за братом. Ей тоже вдруг стало страшно, она всхлипывала и кричала:
- Стой! Стой! Коля! Колечка, миленький, остановись!
Но где там! От этого крика, от того, что кто-то топочет позади, Колька Спиридонов только набирал скорость. Он мчался с первой космической, а может быть и со второй. И если бы не поваленное дерево, кто знает, не стал ли бы Колька Спиридонов, "краса и гордость" шестого "В" класса 117-й школы города Прибайкальска спутником Земли Но дерево, поваленное давным-давно грозою, преградило ему путь. Крепко ударившись о ствол, наш герой перекувыркнулся через голову и с отчаянным криком упал на траву. А на спину ему упал еще кто-то и тяжело задышал прямо в ухо...
"Медведь,-подумал Колька, и ему стало вдруг все безразлично.-Медведь так медведь. Ешь меня, медведь, закусывай, старик: сам виноват. И чего это я так расхвастался?"
А медведь всхлипывает, шмыгает носом, точно сам испугался.
- Ты что? ~~ спросил Колька.
И медведь ответил Милочкиным голосом:
- Да, сам от меня убежал... А мне страшно... Они поднялись, сели на коварную валежину. У Кольки отлегло от души. и перед сестрой он себя почувствовал мужчиной.
- Что же это вы, миледи, вместо того, чтобы спать, разгуливаете ночью по лесу? Тут, между прочим, опасно. За мной вот сейчас бродяга какой-то гнался, и не один. А свистели, свистели!
- Так это же сова свистела...
- Ну да, сова! Скажешь... Будто я совы никогда не слышал. А топала тоже сова?
- Так это же я топала, и кричала я...
- Небось страшно было?
- Ага.
- Вот видишь, сама испугалась, а мне всякие слова говоришь.
- Мне простительно: я ведь женщина...-примирительно сказала Милочка.-Ну, хорошо! Пойдем домой. Я никому не расскажу, ладно? Пойдем.
Они поднялись с валежины, огляделись.
В тайге посветлело. Словно кто-то сквозь черное сито просеял робкие тонкие лучики. Вроде, видно уже все и, вроде, ничего не видно Место, где оказались брат и сестра, было им совершенно незнакомым. Таежные тропы петляют между кустами, вокруг камней и деревьев,-у каждой свой характер и свой рисунок, но прямых дорог в горных лесах не бывает. А Колька с Милочкой летели по прямой каким-то чудом: справа хлюпает болото, высокие мокрые травы качаются на кочках, как украшения на головных уборах древних индейцев, налево-гарь: черные, обглоданные огнем стволы, малиновые султаны кипрея, позади-отвесная белая скала, впереди-густое сплетение кустарников.
- Мы заблудились, - всхлипнула Милочка - Мы заблудились. А все ты. То кошки он пугается, то совы...
- Я виноват, я, да? Сама придумала чепуху: принеси косыночку, принеси косыночку... Вот тебе и принеси.
- Мы заблудились!-уже в голос заревела Милочка. И эхо ответило ей ее же голосом:
- За-а-блу-удились!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
в которой Милочка обнаруживает таинственный люк,
а Колька нажимает на все рукоятки
Усталые, промокшие, они разожгли костер на вершине горы, стали греться у желтых языков огня. Искры летели в небо, оно стало темней и сумрачней, едва вспыхнул костер. Хорошо, что Колька догадался спички с собой захватать: худо в тайге без огня Снова над головой засвистела сова, филин захохотал, провожая ночь, но Колька даже не обратил на них внимания-то, что случилось,-похуже лесных страхов; они действительно заблудились.
Колька достал из кармана курточки фонарик. Совсем позабыл о нем, когда бежал через лес! Тонким лучом пошарил по деревьям. Сова зажмурилась от света, взлетела и скрылась в чаще