– Я нашел схемы! – позвал Генри, и мы подошли к нему. Он успел вскрыть самый большой железный шкаф в дальнем углу вагона, вытащить оттуда несколько папок и засаленных тетрадей, разложить их на ближайшем столе. Я спросил:
– Вы знаете, от чего питается радиоустановка?
– От пяти серно-цинковых батарей с последовательным подключением. Этот вопрос я изучил.
Раскрыв одну папку, он ткнул пальцем:
– Вот схема этого агрегата.
– Двухцилиндровый, – прочел я, сощурившись в неярком свете. – Нагнетательный воздушный насос… То есть – тандем, цилиндры высокого и низкого давления… Работает от паровой машины, ну понятно… Правильно, это тот, который стоит в углу. Под верхним цилиндром в нем вроде сейфа, такой длинный железный ящик с замком, и это очень странно. Джейн, сможешь его вскрыть?
– По-моему, вот этот код от него, – сказала она, уставившись в памятную книжку.
– Э, погодите-ка! – я потянул к себе толстую тетрадь, которую отец только что открыл. – Вот же!
– Что? – не поняли они.
– Да вот! – я показал на схему, начертанную в тетради, а потом – на цилиндр в углу.
Они помолчали, и Джейн произнесла многозначительно:
– Алек, хочу тебе напомнить, что мы многое сделали для твоего образования и оплатили учебу в Техническом училище, одном из самых престижных и дорогих учебных заведений России.
– Но, к сожалению или к счастью, сами мы в нем не обучались, – хмыкнул Генри.
Мама заключила:
– К счастью, я уверена – к счастью.
Я пожал плечами:
– Хорошо, тогда слушайте. На поезде стоят воздушные тормоза. С их концепцией вы знакомы? Сжатый воздух идет от насоса, который работает от пара из котла. Из схемы, начертанной в этой тетради, совершенно однозначно вытекает, что тормозная система «Самодержца» работает от насоса-компаунда новейшей разработки германского консорциума «TechnoLux». Вот здесь это написано. Компаунд! – я погрозил родителям пальцем. – Он лучше, у него штоки на разных осях, а еще такое подвижное коромысло…
– Лучше чего? – перебил Генри.
– Агрегата, что стоит в углу. Потому что агрегат этот – просто двухцилиндровая паровая машина, совмещенная с компрессором, в смысле, тандем-компрессор, у которого поршни в общем штоке… – видя глубокое, сосредоточенное непонимание на их лицах, я заключил: – Ну, короче, это вообще не то! Невозможно паровоздушный насос-компаунд «Самодержца» заменить тандем-компрессором, что стоит в углу. Нет, возможно, но это… это просто глупость какая-то!
– То есть Вилл Брутман в последний момент перед отбытием приказал поставить здесь некий запасной агрегат, который вообще, как бы сказать, и не запасной? И на «Самодержце» не нужен? – внес ясность отец.
– Вот именно. Даже если бы по каким-то совершенно непонятным мне соображениям они бы решили поставить здесь запасную машину – там должен был находиться насос-компаунд. А в углу стоит тандем-компрессор. По-моему, у Брутмана просто в последний момент под рукой не нашлось компаунда. Ну или другого варианта, чтобы скрыть от посторонних взглядов сейф. Монтировать его в один из этих шкафов он побоялся, внутрь могли заглянуть. Все дело в сейфе, понимаете? Компрессор – только прикрытие, камуфляж.
Генри склонился над листом вощеной бумаги, где была схема паровоздушного насоса, а Джейн сказала:
– Ой!
Мы посмотрели на нее. Она ощупывала памятную книжку Брутмана, мяла пальцами вишневую обложку. Я спросил с подозрением:
– Что?
– Там что-то есть. Под обложкой. Она плотная, поэтому я сразу не… Подождите-ка…
Мама взрезала обложку ножиком, запустила под нее пальцы – и вытащила свернутый лист бумаги-восковки. С шелестом развернула. Я выхватил у нее лист, оглядел, чертыхнулся и положил на схему, что была начертана в большой тетради.
Две схемы совпадали. Почти.
– Мне это кажется крайне интересным! – хмыкнул отец. – Поглядите, разве это – типичный элемент для данного агрегата?
На схеме, что обнаружилась под обложкой записной книжки, кроме прочего, было нарисовано нечто, похожее на поганку с тонкой ножкой. Не просто нарисовано, а обведено жирным овалом, от которого кверху отходило несколько зигзагов-молний. Причем если вся схема была создана с помощью чертежных инструментов, то поганка с молниями намалевана поверх нее – от руки, грубо.