- Ты куда это? Кажись, вещи собираешь? - покосился Алик. А Петька продолжал аккуратно укладывать барахло в свою дорожную сумку.
- Да, не век же мне у тебя на шее висеть. Попробую устроиться у бабушки. Ну его, этот Ростов... Пока что. А там - видно будет, - ответил Петька.
- А как же - с работой?
- А с работой - мне по любому по новой устраиваться.
- Слабо, наверное, там тебе что отыскать. В Ростове с работой полегче... Ну - как знаешь. Наведывайся в гости.
- Обязательно! И ты ко мне, если туда занесёт. Записывай мой адресок - и дай номер своего сотового. Как только обзаведусь своим телефоном, так непременно тебе звякну.
С транспортом Петьке - и повезло, и - не повезло. С ходу еще поймал попутный транзитный, сел на свободное сидение полупустого автобуса... Вскоре, миновав город, автобус очень лихо понесся по уже очищенной от снега трассе с видом на лесополосу.
Только, место, которое ему досталось, оказалось не просто тёплым, а весьма жарким, да и бензин почему-то проникал в салон - всю дорогу Петьку преследовал его запах. Пересесть же было некуда: впоследствии все места заняли, даже ещё и стояло много людей. А окна, конечно же, были закрыты напрочь. Ничего не попишешь - зима... Вот и жарься! А после кошачьих приключений, к тому же, Петька стал чувствителен к запахам...
Проходящий, однако, был тем и славен, что доезжал не просто до окраины, где находился автовокзал, а следовал дальше, почти через весь центр. И потому, Петьке можно было сойти в нужном месте города.
Вытряхнувшись из автобуса, Петька с удовольствием вдохнул полные лёгкие свежего морозного воздуха - и пошел в направлении разыскиваемой улицы, спросив дорогу у нескольких прохожих. В том, что домик бабушки был почти в центре, он и ранее уже не сомневался, полагаясь то ли на интуицию, то ли на неосознанные, но хранящиеся глубоко в душе, воспоминания.
Здесь, как и в Ростове, лежал снег, только менее толстым слоем. Был легкий морозец. Петька, когда уже вышел на ту улицу, где жила его бабушка, то двигался по её четной стороне, в направлении нужного ему номера. Не считая редких административных зданий и учреждений, все дома здесь были частными одноэтажками.
Внезапно, под деревом, еще издали, Петька заприметил маленький черный комочек. "Котёнок, что ли? - удивился он. - Почему же тогда не мяучит? Холодно ведь".
Подойдя поближе, Петька взял котёнка на руки. "Совсем рукавичка, только - с глазами. Наверное, уже устал мяукать и затих, ожидая смерти", - подумал он, согревая теплом рук маленькое тельце.
"Кто же тебя выставил на улицу в такую погоду? Отнесли хотя бы на рынок - там люди добрые подбирают, - подумал Петька. Котёнок был почти такой же, как... Масик. Пушистый, коричнево-чёрный. И тоже - кот. Только вместо белого небольшого пятнышка - вся грудка была белой. И на каждой лапке был небольшой беленький "носочек". Петька засунул котенка к себе внутрь теплой куртки, поддерживая его снаружи рукою. И услышал, что котенок тихо замурчал.
"Ну, вот! Теперь, скорее всего, всю жизнь буду кошатником!" - подумал Петька.
А вот, кажется, и нужный дом... Слегка покосившийся забор... Но домик вполне добротный, кирпичный.
Собака в соседнем дворе, залаяв громко, когда Петька постучал, вдруг затихла - и завиляла хвостом. Между бабушкиным домом и соседским двором заборчик здесь был совсем низенький, чисто условный.
А вот и старушка вышла - маленькая, совсем худенькая, с такими же, как у матери, глазами. В накинутой на плечи старой заношенной куртке...
- Бабушка, здравствуй! - крикнул Петька.
- Ох, внучек! Радость-то какая! - расцвела старушка.
Бабушка заварила чайку, достала сахар и конфеты. Котёнок, которого Петька бережно посадил на старую тахту у окна, был спущен на пол и накормлен слегка подогретым молоком из блюдца. После чего он тут же полез обратно, забился на мягком одеяле в угол и свернулся клубочком.
- Получается, что ты мне дружка принёс, чтоб было мне, о ком заботиться, Петенька! А помнишь, как в детстве ты щенка приволок? С разноцветными глазами... А я сама бы не завела сейчас кота: вдруг - помру? И куда тогда он? Но - жалко ведь, совсем маленький, на морозе... Пусть живёт!
- А я не только кота тебе приволок, бабушка! Можно, я сам - тоже у тебя жить буду? - спросил Петька.
- Господи! Счастье-то какое мне будет! Конечно, живи, Петенька! Мне самой уже дом - в тягость. Крышу вот, летом, сосед, дай ему Бог здоровье, починил мне за три бутылки водки! Представляешь, как на меня молодёжь в "Магните" смотрела? Гуляет, мол, сегодня бабка! Три бутылки водки - и батон хлеба!
- Ничего, теперь я буду об этом заботиться. Сам не справлюсь с ремонтом - летом людей найму, - сказал Петька.
- Ты же знаешь, дом этот старый, но - сухой, добротный. С другой стороны, через стену - есть комната с другим входом. А здесь - эта и кухонька. Ты можешь там, в той половине, жить. Там, правда, основательная уборка требуется. Пустила я, с лета ещё, по глупости, квартирантов. Студенты - те хоть просто кровать старую сломали, стол, да стены поразрисовали... Съехали, когда им общежитие дали. А жили потом мужики постарше. Так я однажды ночью просыпаюсь - в соседней комнате через стенку - пуляют... Уж не знаю, из какого такого оружия. Перепугалась страшно - убьют ведь! За квартиру не плачено - это и ладно, лишь бы живой оставили. Лежу, ни жива ни мертва... Наутро прислушалась - тихо... На следующий день - снова тихо... Пошла туда - дверь нараспашку, в комнате - ветер гуляет. И - никого. Одна из стен - вся пулями изрешечена. Ну, я комнату осмотрела, поволоклась на рынок и купила новый замок. Сбегала к соседушке - заменить замок его попросила. Он мне за бесплатно новый замок врезал. Он и сам ночью выстрелы слышал, и только - сказал мне при этом, строго так: "Замок - врежу. Только ты, Семёновна, никого больше на постой не пускай - страшно". А мне - и самой страшно. Я ведь хотела как лучше. Не только из-за денег, а чтобы - и людям польза была... Пустует ведь. А теперь я комнатку эту приберу - ты и поселяйся.
- Не надо, бабушка. Поселюсь там, когда денег заработаю и поначалу ремонт сделаю: хоть новые обои поклеить нужно. Пока - здесь, вместе с тобою, немного поживу.
- Хорошо, внучек! - улыбнулась бабушка. - Как раньше... Тахта твоя будет.
Глава 6. Будни.
Вскоре после Нового Года вновь потекли напряженные рабочие дни: сессия, экзамены, студенты. И то ли Жорик стал теперь иным и чем-то в своем поведении стал неугоден начальству, то ли просто пришли иные времена, но ему теперь постоянно стали пенять на его молодость, раскованность и популярность у студентов, а также требовать всё более дикую и маразматическую отчетность.
Этот год начался для Жорика ужасно. На последнем из заседаний кафедры, которое проводила заместитель завкафедры Зинаида Григорьевна, она вывела его "перед строем". И стала высказывать в лицо массу обвинений. Что он отбился от коллектива и не сидит, как все, в преподавательской, хотя у Жорика и не было здесь личного стола... Что он не шпионит за студентами, а мог бы, тем более что они ему полностью доверяют... Что он, живя в общежитии, никогда не сообщает сведения о поведении студентов в деканат... Что он не агитировал никого из студентов, чтобы они шли голосовать на прошедших выборах... У Жорика просто глаза на лоб полезли при перечислении весьма странных, с его точки зрения, функций преподавателя. А Зинаида Григорьевна, не останавливаясь, добавила, что он аполитичный, бестолковый, и совершенно не освоил новых методов тестирования и новых форм отчетности. А потому она на следующем его переизбрании обязательно проголосует за то, чтобы его перевели на полставки или же вовсе сократили. И всем коллегам советует голосовать против Жорика.