— Это затмение? — спросила кендар. — Неужели мир все-таки провалился в Тени?
Блуждающие предвестья — это, должно быть; ослабленные узелки напряжения земли, посылающие дрожь впереди себя. Что ж, объяснение не хуже, чем россказни о ворочающейся Речной Змее.
— Ратиллен восстает не в первый раз, — сказала Джейм, — и это не лучшая новость для нас. А приливная волна тумана приближается все быстрее. Черт! Не одно, так другое. Идем.
— Возьми лодку! — закричала вслед Коттила. — Зубы и когти бога, Норф, Лура-Полоумка была права: вокруг тебя происходит всякое!
Глава 7
Десятка ждала там, где ее оставили, осыпаемая падающими лепестками.
Джейм опустилась на колени рядом с Серодом. При этом свете трудно разглядеть, вернулись ли на его лицо хоть какие-то краски, но дыхание стало ровнее, а кожа менее холодной и влажной на ощупь. Все-таки, напомнила она себе, он наполовину кенцир; шок прошел, и восстановление сил должно ускориться.
— Хорошая работа, — против своего желания сказала она Киндри — он вздрогнул, удивленный комплиментом.
А кадеты… Мальчик, плохо почувствовавший себя на лестнице, снова заболел, когда дернулась башня, да и несколько других выглядели не лучшим образом. Не доверяя их желудкам, если не нервам, Шип остановила их на вершине лестницы и осторожно спустилась одна в покои своего бывшего лорда.
«Кендар двигается очень ловко для своего мощного телосложения, — подумала Джейм, перегнувшись через перила и вслушиваясь, — хотя и не столь тихо, как это сделала бы я». Но Железный Шип наверняка сомневается в наличии у леди каких-либо способностей, кроме дара вызывать несчастья. Странно, когда тебя считают подчиненной и вышестоящей одновременно. Толчок боли: эта мысль напомнила ей о том, как отстранились друг от друга они с Марком, не находя равновесия между ее случайно обнаружившейся кровью высокорожденный и его — кендара, после того, через что они прошли вместе.
«Без крыши, без корней», как она может жить среди своего народа — или где-либо еще — без ровни, без друзей?
Железный Шип достигла подножия, повернулась к балкону и застыла.
— Так-так-так, — раздался голос Калдана.
Джейм наклонилась еще больше и задержала дыхание, сердито махнув рукой кадетам, чтобы держались сзади. Рыжая копна волос на голове кендара сверкала в дюжине футов под ней. Калдана видно не было, но он где-то очень, очень близко.
— Железный Шип, — промурлыкал ненавистный голос, — как мило с твоей стороны заскочить к нам, и как раз тогда, когда другой кандидат, так сказать, наоборот, выскочил. Но я же забыл. Ты теперь претендуешь на то, чтобы быть Норфом, не так ли? Не так-то это легко с кровью Каинрона в венах, а? Я склонен думать, что и вовсе невозможно. Иди, девочка: мы оба знаем, где находится настоящая власть.
Его голос стал низким и глубоким. По коже Джейм побежали мурашки. Да, это действительно была власть, обнаженная до самой своей безжалостной сущности долгими днями потакания своим прихотям, достаточная для того, чтобы потрясти любого даже из другого рода. Впервые девушка поняла, как Калдан мог приказать тому юноше сделать то, что он сделал с Серодом, так чтобы ему повиновались.
— Ну что, возобновим то, что отложили ненадолго? — продолжал лорд Каинрон. — Не желаешь ли ты вновь стать кандидатом Каинрона? Давай проверим твою покорность, девочка. На колени!
Железный Шип задохнулась. Она рухнула на колени, словно кто-то подсек ей ноги.
— Кендаров привязывают разумом или кровью. Но такая красивая женщина заслуживает более приятного способа. Семенем…
Зашелестела ткань.
«Какая грязь», — мелькнула мысль, и Джейм закричала:
— Шип, в сторону!
Шип взглянула наверх и отшатнулась — как раз вовремя. Джейм приземлилась там, где кендар только что стояла на коленях.
— Фу! — заорала она в лицо Каинрону.
— Ик! — ответил он, отскакивая.
Расшитые драгоценностями тапочки свалились с ног, молотящих воздух в дюйме над полом. Переливающиеся голубые — павлиньи — рукава захлопали, как сломанные крылья ветряной мельницы.
— Ик!
Коротенькие толстые ручки взметнулись, зажимая рот. Маленькие глазки выпучились над унизанными перстнями пальцами.
«Высокорожденный», — подумала Джейм с отвращением и легонько ткнула его в живот затянутым в черную кожу мизинцем, морщась от брезгливости.
— Ик!
Лорд беспомощно отлетел, начиная опрокидываться на сторону. Воздух наполнило внезапное зловоние — скрученные страхом кишки не выдержали.
Грязный, вонючий высокорожденный.
За спиной Шип хрипло выдавила:
— Не надо.
Джейм не обратила внимания.
— Тренируешься на порядочных кендарах, да? — Она шла за Калданом, продолжая подпихивать его. — Играешь в своей высокой башне во всемогущего бога? Хорошо же, когда в следующий раз ощутишь такой позыв, вспомни меня. И это. И старайся не смотреть вниз.
Калдан опустил глаза — и закричал. Он покачивался над перилами балкона. Под ногами не было ничего, лишь пустое пространство, и гнилая вода ямы в двухстах футах вертикального падения.
Джейм наблюдала, смакуя каждую деталь: кричаще одетую дергающуюся фигуру; безмолвные крики; свалившиеся замаранные штаны, запутавшиеся вокруг пухлых ляжек. Она сначала и не распознала вспышку гнева берсерка — чистую, холодную, и смертельную, — как леденящий глоток отравленного вина. Это была не та звериная ярость, которую она испытывала прежде. Частое использование утончило, облагородило приступ, его можно усовершенствовать, превратив в инструмент ужасающей разрушительной силы. Делало ли ее это возбужденное упоение карающим? Что ж, и прекрасно.
А может, и нет: она видела, как на лице Шип отразился ужас ее врага, и слышала эхо его криков из других глоток в зале внизу. Одни предки знают, что происходит сейчас среди кендаров на площади. Будь прокляты все высокорожденные во веки веков, и она сама в первую очередь. Какое право у нас на уважение, а тем более на дружбу других?…
Шип, удерживаясь, сжала перила так, что побелели костяшки. Паника Калдана погрузила ее в кружащийся мир боязни высоты, которая до сих пор не посещала ее. «Я не Калдан, — говорила она себе, подавляя тошноту и стискивая кулаки. — Не он».
Холодная рука взяла кадета за подбородок и повернула голову, мускулы шеи захрустели, как железное дерево в объятиях мороза. Серые — серебряные — глаза улыбнулись ей.
— Ты не знаешь, что только что сделала, — услышала Шип свой хрип.
— Я редко что-то знаю, — сипло ответили ей. — Но все равно делаю. Такова уж я, Железный Шип. Помни это.
Серебряный блеск продержался еще секунду и исчез, когда Норф отвернулась.
Шип, шатаясь, отступила на шаг, не отпуская опоры. Калдан начал переворачиваться вниз головой (а точнее, вверх голым задом), несмотря на неистовые усилия нижнего балкона поймать его, но мир не кувыркнулся вместе с ним. Эта тонкая холодная рука оторвала ее от Калдана, возможно навсегда.
«Демон побери», — подумала Шип. Она должна была сделать это сама, как смогла тогда у Водопадов…
Нет. Даже там, видимо, ей нужна была помощь. Это была вовсе не ее сила, которой она так гордилась после стольких унижений. Будь прокляты все высокорожденные, дергающие ее, как… как того бастарда-южанина, марионетку на ниточках.
А в шахте лискины нашли себе нового товарища для игры.
— А он боится щекотки, — сказала Норф, наблюдая. — Отлично. Итак, что там насчет лодки?
Глава 8
Корабельный док Калдана представлял собой пустые у фундамента покои, тускло освещенные брилловыми панелями. На темной воде у причала застыл церемониальный баркас примерно пятидесяти футов длиной и двенадцати шириной, с шестью веслами на каждой стороне. На носу длинную витую шею венчала маленькая голова. Борта были вырезаны в виде крыльев, сходящихся на корме. Между их тонкими концами, на полуюте, возвышался помост, а на нем — трон под бархатным балдахином. Брызги света, танцуя, рябили угольно-черную воду; поперек планширов и палубы пролегли густые тени. Все судно, от носа до киля, было инкрустировано золотом.