Майлз вернул мысли к нынешнему делу, прежде чем они ускакали в глубь опасной территории.
Самым очевидным местом поисков являлся кабинет Вона, куда Майлз как раз и не собирался идти. Если Вон тот безжалостный шпион, каким он его считает, то должен предвидеть возможность полуночных визитов и соответствующим образом прятать свои бумаги, оставляя ложную информацию в самых очевидных местах, как, например, запертые ящики стола и полые глобусы. Кроме того, Вон лишь недавно вернулся из путешествий и наверняка приобрел привычку держать самые секретные документы при себе, готовый в любой момент упаковать их и уехать. А когда джентльмен хочет держать что-то под рукой, он держит это в спальне. Принцип, одинаково действующий как в отношении деликатных документов, так и любовниц.
Даже полубезумный фанатик Деларош держит свои самые секретные документы под подушкой… то есть держал, пока Ричард их не выкрал.
Наполненный шаткими вазами и стоящими в самых неожиданных местах статуями, дом Вона представлял собой мечту знатока и кошмар шпиона. Майлз чуть не наткнулся на одну из статуй. Он завернул за угол и оказался лицом к лицу с Гераклом высотой футов четырнадцать, охранявшим центральную лестницу. У ног героя свернулся унылый лев, а дубинку Геракл, казалось, наставил прямо на Майлза.
«Привет, старина», — пробормотал Майлз, осторожно ставя ногу на первую ступеньку и балансируя на цыпочках, стараясь не выдать себя стуком каблуков по мрамору. Коврики. Коврики жизненно необходимы дому Вона, сердито подумал Майлз. Прорва ковриков. Они намного облегчили бы незаметное передвижение по дому.
Геракл продолжал наблюдать за Майлзом, пока тот поднимался по винтовой лестнице, окружавшей статую. «Следишь за мной вместо прислуги, да?» — спросил Майлз. Со времен того инцидента с решительной графиней он всегда находился в согласии с Гераклом. И разделял неприязнь этого парня к змеям — антипатию, которой явно не питал к ним Вон. Они занимали видное место в отделке интерьеров. На стенах через равные интервалы крепились светильники в кольцах извивающихся рептилий.
Скрестив на удачу пальцы, Майлз наугад выбрал комнату, беззвучно скользнул внутрь и закрыл за собой дверь. Тяжелые шторы были задернуты, и помещение тонуло в кромешной тьме. Чтобы ни на что не наткнуться, он решил рискнуть и зажечь спичку. Вспыхнувшее на мгновение пламя осветило обои с цветочным рисунком, изящный письменный стол и вышитый экран перед камином.
Спальня, но не графа, а… графини?
Майлз добрался до окна, прежде чем спичка обожгла пальцы, и отдернул шторы, впустив достаточно лунного света, чтобы только различать окружающее. Все немного расплывалось перед глазами, но так было безопаснее, чем зажигать еще одну спичку, и увиденное подтвердило его догадку. Комнату, изысканную и женственную, обставили не позднее чем десять лет назад. На туалетном столике так и остались бутылочки с высохшей косметикой и духами, а на кровати лежало, свешиваясь, старомодное широкое платье, как будто его владелица сейчас вернется и оденется.
Что еще важнее, в обеих стенах имелись двери, а там, где покои графини, обязательно должны быть и покои графа. Гораздо удобнее, чем бродить по коридору, заглядывая во все двери. Никто не знает, что может оказаться с той стороны.
За дальней дверью слева оказалось то, куда так стремился Майлз. Он очутился в спальне Вона. И что это была за спальня! Главным предметом обстановки являлась огромная кровать, стоявшая, на французский манер, на возвышении и украшенная бесчисленными фестонами густо-синего бархата. Две фигуристые нимфы поддерживали изголовье — громадную раковину, от которой не отказалась бы сама Венера. Резьба, украшавшая столбики балдахина, продолжала водную тему — дельфины забавлялись с нимфами, а сверху за ними наблюдал Тритон. Майлз осторожно постучал по столбикам — хвосты дельфинов были похожи на идеальные запоры для тайника, — но добился только царапин на костяшках пальцев.
Маленькая тумбочка рядом с кроватью тоже не скрывала никаких жизненно важных секретов — в ней не оказалось ничего более волнующего, чем ночной горшок. Решив исследовать все до конца, Майлз вынул данный предмет. В конце концов, что может быть более хитроумным тайником для хранения секретных документов? Исключительно краткая инспекция опровергла эту теорию. Иногда ночной горшок — всего лишь ночной горшок.
К тому моменту, когда Майлз проверил все постельное белье, изучил шкаф Вона, прошелся по его коллекции тростей с серебряными набалдашниками, заглянул под стульчик для ног с вышитым верхом и в каминную трубу, изначального энтузиазма у него поубавилось. Он не ожидал, что на подушке Вона будет лежать томик с услужливо выгравированным названием «Моя карьера ловкого шпиона и другие рассказы», но что-то же полезное могло быть — зашифрованное письмо, например, или таинственный клочок мятой бумаги. Должно же быть хоть что-нибудь. Ясное дело, он просто не там смотрит.