— Большим олухом? — Опираясь на крышку стола, Генриетта поднялась и поцеловала свою лучшую подругу в щеку. Предложение, может, и было высказано без изящества, но Генриетта знала, как давно Майлз Пенелопе не нравится и как трудно ей было пойти на маленькую уступку. Приоткрыв ридикюль ровно настолько, чтобы Шарлотта опустила последнюю монетку, Генриетта крепко обмотала тесемки сумочки вокруг запястья. — Спасибо, Пен. Итак, какие идеи?
Шарлотта мечтательно смотрела в пространство.
— В «Эвелине» она завоевывает лорда Орвилла своей природной добротой и хорошим характером.
Пен дала выход своему духу противоречия, окинув Шарлотту испепеляющим взглядом.
— Она же спросила, есть ли у меня какие-нибудь идеи! — стала оправдываться Шарлотта.
— Как может человек изобразить природную доброту и хороший характер? — поинтересовалась Генриетта.
— Если ты об этом спрашиваешь, значит, ты, вероятно, их лишена, — задумчиво заметила Шарлотта.
Генриетта скорчила рожицу.
— Спасибо, Шарлотта.
— Нет-нет! — От огорчения Шарлотта выронила книгу. — Я не то имела в виду! Ты самая добрая из тех, кого я знаю.
— Сюда. — Пенелопа потащила девушек к стеллажу с журналами в углу магазина. — Вся эта природная доброта никуда не годится. Тебе нужен более практический подход.
Она взяла журнал «Космополитен для дам» и начала его листать.
Генриетта указала на один из заголовков.
— Взгляни-ка сюда, Пен.
Девушка перевернула страницу — «Унижение на балконе! Пять минут, погубивших мою жизнь».
Пенелопа засмеялась.
— А вообще-то неплохая идея… если ты уведешь Майлза на балкон и договоришься, чтобы на сцене неожиданно появился свидетель — это буду я, — то в течение недели вы поженитесь.
Генриетта решительно замотала головой:
— Я не хочу заманивать его в ловушку. Если он на мне женится, я хочу, чтобы он сделал это из любви ко мне, а не потому, что его вынудили.
Шарлотта яростно закивала в знак согласия.
Пенелопа закатила глаза.
— Хорошо, если ты так хочешь, пойдем трудным путем.
Забившись в угол книжного магазина, подружки познакомились с тем, «Как с помощью взглядов сообщить ему, что он — твой избранник» (Генриетта чуть не окосела, многозначительно таращась в глаза Пенелопе), с «Десятью приемами флирта при помощи веера» (три книжки свалились на пол) и с тем, как «Очаровать его розами», что при ближайшем рассмотрении оказалось далеко не так интересно, поскольку касалось в основном составления цветочных композиций.
— Блестяще, — с отвращением резюмировала Генриетта. — Я могу вогнать его в столбняк, окосев, довести до беспамятства с помощью веера и сунуть в зубы розу, пока он будет лежать без чувств. Самое милое дело признаваться в любви, когда рот у тебя полон шипов.
— Может, тебе чуть опустить руку, когда ты станешь раскрывать веер? — предложила Шарлотта.
— Не поможет, — сказала Генриетта, потирая пострадавший сустав. — Я не собираюсь за один вечер превратиться в очаровательную соблазнительницу. Кроме того, эта роль уже занята.
Пенелопа с недоумением посмотрела на нее.
Шарлотта понимающе сморщилась.
— Маркиза де Монтваль.
— Она самая, — сказала Генриетта.
— О нет, — ахнула Шарлотта.
— Я знаю, — состроила гримасу Генриетта. — Безнадежно, не так ли?
— Нет, — прошептала Шарлотта, от возбуждения всплеснув руками. — Это не так. Она там. Слева от тебя. Не…
Генриетта и Пенелопа немедленно повернулись налево.
— …поворачивайтесь, — умирающим голосом закончила Шарлотта.
Маркиза бросила небрежный взгляд на Генриетту и ее спутниц и продолжила путь к кассе с книгой в руке.
— Кто бы мог подумать, что она умеет читать, — пробормотала Генриетта.
Шарлотта шикнула на нее, встревоженно посмотрела на маркизу и погнала Генриетту и Пенелопу в дальний конец магазина, подальше от ушей этой дамы.
— Вчера вечером она открыто сделала Майлзу предложение. — Кипевшая от злости Генриетта сердито выглядывала из-за полок в сторону маркизы. — В моем присутствии!
— А он принял ее предложение? — тихо спросила Шарлотта.
— Может, просто оставить его ей? — встряла Пенелопа. — Если он из тех мужчин, что не могут устоять перед подобными женщинами, зачем он тебе нужен?
— Какой мужчина устоит перед подобной женщиной? — с неудовольствием отозвалась Генриетта. Даже в профиль, через весь магазин безупречная кожа маркизы сияла, как легендарный Александрийский маяк.