Похоже, неприкрытое кокетство лацийской красавицы ее раздражало.
Бассейна внутри флайера не оказалось. Зато имелись удобные кресла, обитые белой псевдокожей, бар и амортизационное покрытие. Ксения уселась в кресло водителя.
— Я обожаю гостей, — княжна улыбнулась совершенно по-детски. — Но у нас теперь редко кто бывает. Особенно после несчастья с Сережей.
— Сергей живет в усадьбе отца? — спросил Марк, располагаясь в соседнем кресле.
— Где же еще ему жить? Брат теперь точь-в-точь пятилетний ребенок…
— Как он себя при этом чувствует?
— Неплохо. Много играет. Учится читать. Даже ездит верхом.
— Вам его жаль?
— Он счастлив! — Ксения нахмурилась, дернула рычаг набора высоты изо всей силы.
Флайер взмыл почти вертикально, нагнетатели зашлись на миг в пронзительном визге, потом машину рвануло в сторону, тряхнуло, справа мелькнул серый бок какого-то транспортника. Судя по красному дракону на борту, грузовик принадлежал цинийцам.
— Не так резво, милая! — крикнул Друз.
— Это цинийцы нас подрезали! — заявила Ксения.
Дальше машина пошла более или менее ровно. Вскоре их нагнал Флакк на флайере с «Клелии» и полетел в сотне метров сзади.
Слева от дороги зеленые квадраты лугов чередовались с золотыми полями зрелого хлеба. Нередко посреди поля вздымался гранитный валун, или высилась целая груда камней, безмолвных стражей колосьев. Вдалеке виднелись деревянные дома с островерхими крышами. И нигде ни души. Через несколько минут полета поля сменились густым лесом. Земные хвойные чередовались с местными ивами и лиановыми березами. Потом пошли в основном местные сосны — стройные, как их земные сестры, длинноигольные, как италийские пинии. Многие гиганты светились в сумраке леса — густой лишайник покрывал их целиком, казалось — на ветвях лежит пластами светло-зеленый снег.
Когда-то почти все северное полушарие Китежа (за исключением экваториальной зоны) покрывал огромный ледник. Он сползал медленно, неумолимо, раздавливая непокорные гранитные хребты, сметая папоротники, истребляя живое. Многочисленные обитатели вод и лесов удирали на юг. Тамошние озера и реки, тропические леса и внутренние моря кишели жизнью. Твари теснили друг друга, стремясь выжить. Появились удивительные симбиозы — какой-нибудь лежащий на дне мешок, занятый исключительно пищеварением, срастался с водяными змеями или ящерицами, готовыми служить ему щупальцами. А хватательную роль пасти брала на себя мелкая озерная кошка. Так они выживали. Сотни, тысячи лет. Потом ледник отступил, уполз, оставив после себя пустынный грязный мир. И тут местные флора и фауна разделились. Одни остались в теплых морях и озерах, в лесах, где под пышными кронами легко можно найти пропитание, другие устремились на север по многочисленным рекам, ручьям и протокам, в холодные негостеприимные озера, созданные ледником. Именно тогда русалки (аналоги земных гоменид) ушли в северные воды к самым берегам Дышащего океана. Там и живут до сих пор неразумными тварями. Тем временем на Китеже вслед за ледниковым периодом грянуло потепление. Ливни, грозы, тайфуны, теплые дожди обмывали день за днем намерзшуюся за ледяные тысячелетия планету. Живность плодилась, хищники свирепствовали, в южных районах выживали лишь твари, способные к симбиозу, одиночки гибли. Сгинули и разумные «русалки», только-только начинавшие умнеть. Их бесчисленные кости и черепа, вмещавшие мозг, почти равный человеческому, усеяли меловые побережья Южного океана. Потом вновь похолодало, полюсы оделись в полярные шапки, воды Дышащего океана покрылись льдами, климат стал почти всюду умеренным, и развитие жизни прекратилось. Программа развития завершилась, природа была создана, но царь ее сгинул. Оставалось одно — ждать варягов. И они пришли.
Чем дальше флайер летел на север, тем чаще по обеим сторонам дороги возникали груды камней — раздавленные ледником древние горы. Гранитные обломки напоминали руины невиданных замков. Так менялся пейзаж: камни и лес, лес и камни, и говорливые реки с грудами камней, брошенных в центре фарватера уползающим ледником. А над дорогой мелькали светящиеся голограммы: «Вышеград — 2000 км», «Блистательный Бург — 5000 км».
— Мой отец бывал и в Бурге, в резиденции Великого князя, и в Вышеграде. Да и по здешним местам поездил. Только мне казалось, что прежде… двадцать лет назад Китеж был куда более оживленным местом, — заметил Корвин.
— Население тверди быстро сокращается, — призналась Ксения.
— Все идут в озерники? — хмыкнул Друз.
Княжна сделала вид, что не расслышала реплики.
— Наши реки постоянно меняют русла, дороги меняются вслед за ними, — объясняла тем временем Ксения. — Вот смотрите, три года назад Ласковая текла прямиком на север, а сейчас…
Как течет Ласковая «сейчас», княжна Ксения договорить не успела: флайер тряхнуло так, что адаптивные кресла облапили пассажиров, машина перевернулась, ухнула вниз, потом куда-то вбок, вверх, вниз… Марк устал считать пируэты. Наконец простонали амортизаторы, коснувшись земли. Кресла неохотно выпустили пассажиров из своих объятий.
— Что за черт! — Ксения открыла дверцу и выпрыгнула наружу.
Марк последовал за ней: несмотря на усилия адаптивного кресла после такой «мягкой» посадки желудок взбунтовался.
Неподалеку опустился двухместный новенький флайер. Из машины выпрыгнул молодой человек, загорелый и светловолосый, в белом мундире, украшенном золотым шитьем. Внешне он был очень похож на князя Сергея — тот же высокий лоб, прямой короткий нос, пухлые губы, что-то капризно-детское в лице.
— Стас! Опять чудишь! — возмутилась Ксения. — Кто тебе разрешил взять флайер?
— Прослышал, что ты везешь к дядюшке гостей, кузина, среди коих имеется девица замечательной красоты. Вот и захотел познакомиться как можно скорее, — отвечал красавец в белом, одергивая мундир. — Не смог утерпеть.
Друз и Лери выпрыгнули из машины. Лери выглядела безмятежной. Даже румянец не исчез с ее смуглых щек. Зато Друз — тот просто кипел от ярости!
— Орк! Ты что, ослеп, парень! Ты мог нас угробить! — возмутился центурион.
— Ну что вы! Как можно! И в мыслях не было. Я торопился, да… Очень уж хотелось с вами познакомиться. Никакого вреда я не хотел причинить. Да и не мог. Вы, мой дорогой, совершенно не разбираетесь в технике, если говорите подобное, — рассмеялся Стас. — Такие флайеры дают стопроцентную надежность, так что, слава Богу, вам ничто не угрожало.
Друз побагровел: оскорбить его сильнее, чем это сходу сделал Стас, было невозможно. Центурион инженерных войск, служивший на линкоре «Сципион», не разбирается в технике! Друз не знал, что возразить. Огрызнуться? Выругаться? Но Стас смотрел на лацийцев с таким дружелюбием, что говорить ему гадости казалось нелепым.
— Это мой двоюродный брат Станислав, — спешно представила молодого человека в белом мундире Ксения. — Марк Валерий Корвин. — Корвин кисло улыбнулся. — Его сестра Лери и ее жених Ливий Друз. Трибун Луций Флакк… — Ксения оглянулась в надежде, что трибун уже посадил свою машинку и готов присоединиться к компании.
Но флайер с «Клелии» висел в воздухе справа от дороги, а сиреневое облачко магнитной подушки под днищем машины сделалось почти непрозрачным. Это означало, что, несмотря на малую высоту, нагнетатели работают на полную мощность.
— А я не обманулся, наша гостья в самом деле поразительная красавица! — князь Станислав шагнул к Лери, щелкнул каблуками и галантно поцеловал ей ручку. — Черные кудри, светлые глаза! Б ваших глазах, мадемуазель, легко утонуть. И я тону!
Лери улыбнулась в ответ.
— Откуда у вас информация о наших персонах, позвольте узнать, князь Станислав? — спросил Корвин. — Обо мне и, главное, о моей сестре.
— Можно просто Стас, — повернулся к нему племянник князя Андрея. — Счастлив познакомиться с вами, милостивый государь! — Юноша пожал руку Корвину. — Сколько вам лет? Двенадцать? Тринадцать?
— Восемнадцать.
— Неужели? — искренне изумился Стас. — Ну, как так можно! Вам надо было непременно сделать коррекцию гипофиза пять лет назад. Куда ж родители смотрели?! А теперь вы так и останетесь недомерком. Увы!
Марк покосился на Лери. При первой встрече он был одного с ней роста, а теперь перерос сантиметров на пять. Ну какой же он коротышка?