Негр, например, дал довольно приличное описание. Описание женщины не добавляло ничего к тем нескольким мазкам кистью. Возможно, полиция ее запугала. «Не смейте врать! Опишите его. Какого он роста? Какого цвета глаза? А волосы? Вы знали его достаточно хорошо. Нам это известно. Лучше быть откровенной…» И все в том же духе.
Удивительно: несмотря на второе досье в архиве, у полиции не было ни описания, ни фотографии. Хотя, пока Вазов не пришел к нему на помощь, Димитриос находился под стражей несколько часов.
И еще кое-что вызывало вопросы. Откуда женщина знала его точный рост, до сантиметра? Обычно вы не можете назвать рост близких друзей. Часто вы не знаете даже свой собственный.
В голове Латимера завертелись мысли. Предположим, что небольшая уловка полковника Хаки по сокрытию информации о Димитриосе (и заговоре с целью убийства Кемаля) прошла не так успешно, как он считал. Предположим, что болгарские власти ее раскусили. По словам полковника, полиция Софии почти ничего не знала о Димитриосе. Существование второго досье наводило на мысль, что они знали очень многое, просто не горели желанием сотрудничать.
Тогда зачем вообще нужно было что-либо сообщать? Существовала дюжина способов отделаться от запроса. Самое простое решение — заявить, что Димитриос им незнаком. Потом Латимер вспомнил фразу полковника Хаки: за этим стояли «люди, пользующиеся благосклонностью соседних дружественных государств». Не могло ли «соседнее дружественное государство» пожелать оказаться полезным? В этом был какой-то смысл. И если вместо «люди, пользующиеся благосклонностью» написать «„Евразийский кредитный трест“ и А. Вазов», дело становится интересным. Возможно, те же люди, которые хотели смерти Стамболийского, имели зуб и на Гази. Возможно, Димитриос…
Латимер пожал плечами. Сумасбродное предположение. Не прочитав второе досье, что в принципе неосуществимо, его нельзя обосновать.
Латимер отправил Марукакису записку, и на следующее утро тот ему позвонил. Они договорились снова встретиться и поужинать.
— Как дела с полицией?
— Расскажу вам все при встрече. До свидания.
Как-то раз Латимер в ожидании экзаменационных результатов волновался и слегка тревожился. Его раздражало, что информацию, которая существовала несколько дней, так сильно задерживают. К вечеру Латимер почувствовал себя так же. Он одарил Марукакиса довольно кислой улыбкой.
— Очень мило с вашей стороны, что вы приложили столько усилий.
Марукакис махнул рукой:
— Чепуха, мой дорогой друг. Я же сказал, что меня это дело заинтересовало. Не хотите еще раз сходить в магазин? Там мы сможем спокойно побеседовать.
До конца трапезы журналист непрерывно болтал о положении скандинавских стран в ходе крупного европейского конфликта. Латимер стал мрачнеть, подобно убийце из своей книги.
— Возвращаясь к вашему Димитриосу, — наконец сказал грек, — мы сегодня совершим небольшую поездку.
— Что вы имеете в виду?
— Я говорил, что заведу новых друзей среди полицейских. Я сдержал слово, и есть результат: я знаю, где сейчас находится Ирана Превеза. Оказывается, она хорошо известна полиции.
Латимер почувствовал, что его сердце начинает биться быстрее.
— И где она?
— Отсюда пять минут ходу. Она владелица Nachtlokal, который зовется «Святая Дева Мария».
— Nachtlokal?
Марукакис ухмыльнулся:
— Ну, вы бы назвали это место ночным клубом.
— Понятно.
— У нее не всегда было свое дело. Много лет она работала либо сама по себе, либо на другие заведения. Но она постарела. У нее оказались сбережения, и она начала свое дело. Ей примерно пятьдесят, но выглядит моложе. Полиция к ней очень хорошо относится. Ирана Превеза обычно не встает раньше десяти вечера, и прежде чем попытать счастья, нам придется немного подождать. Вы прочитали ее описание Димитриоса? Никаких отличительных черт! Меня это даже рассмешило.
— Вам не пришло в голову поинтересоваться, откуда она знала, что его рост составлял точно сто восемьдесят два сантиметра?
Марукакис нахмурился:
— С чего бы?
— Не многие люди знают точно даже свой рост.
— И что вы думаете по этому поводу?
— Я считаю, что описание взято из второго досье.
— И что?
— Секундочку. Вы знаете, кто такой Вазов?
— Да, хотел вам рассказать. Я навел справки. Он был адвокатом.