Толстяк прибыл чуть позже пяти тридцати и бурно поприветствовал писателя:
— Мой дорогой мистер Латимер! Не могу выразить, как я рад вас видеть. Наша последняя встреча прошла при таких неблагоприятных обстоятельствах, что я едва ли смел надеяться… но давайте поговорим о более радостных вещах. Добро пожаловать в Париж! Как вы доехали? Отлично выглядите. Что вы думаете о Гродеке? Он мне написал, как вы были очаровательны и милы. Хороший малый, правда? А его кошки!..
— Он очень помог. Пожалуйста, присядьте.
— Я знал, что так и будет.
Для Латимера приторная улыбка мистера Питерса была похожа на приветствие старого, но неприятного знакомого.
— Он тоже напустил тумана и посоветовал поехать к вам в Париж.
— Правда? — Мистеру Питерсу это, похоже, не понравилось. Его улыбка немного поблекла. — А что еще он сказал?
— Что вы умный человек. Мне показалось, его позабавило то, что я о вас говорил.
Мистер Питерс осторожно примостился на кровать. Улыбка его почти исчезла.
— А что именно вы сказали?
— Он настаивал, чтобы я объяснил, какие дела нас связывают. Я рассказал все, что смог. А так как я ничего не знаю, — язвительно продолжил Латимер, — то решил довериться этому человеку. Напомню, что я все еще в полном неведении относительно вашего изощренного плана.
— И Гродек вам не сказал?
— Нет. А мог?
Мягкие губы снова растянулись в улыбке. Как будто какое-то мерзкое растение развернуло свое лицо к солнцу.
— Да, мистер Латимер, мог. То, что вы мне сказали, объясняет дерзкий тон его письма. Я рад, что вы удовлетворили его любопытство. Богатые так часто жаждут чужих вещей в нашем мире… Гродек — мой дорогой друг, но только потому, что знает: нам помощь точно не нужна. Иначе он мог бы прельститься шансами на прибыль.
Латимер несколько секунд задумчиво изучал толстяка, а потом спросил:
— Мистер Питерс, у вас пистолет с собой?
Толстяк ужаснулся:
— Боже мой, нет, конечно. Зачем мне пистолет на дружеской встрече?
— Хорошо. — Латимер подошел к двери и повернул ключ в замке. Ключ он положил в карман. — А теперь, — решительно продолжил писатель, — я не хочу показаться нерадушным хозяином, но и моему терпению есть предел. Я проделал длинный путь, чтобы с вами встретиться, и все еще не знаю зачем. А я хочу это узнать.
— И узнаете.
— Это я уже слышал, — грубо оборвал Латимер. — Перед тем как мы начнем снова ходить вокруг да около, есть пара вещей, о которых вам стоит узнать. Я не сторонник насилия, мистер Питерс. Честно говоря, я его боюсь. Но есть моменты, когда даже мирный человек должен через себя переступить. И наверное, такой момент настал. Я моложе вас и нахожусь в лучшей форме. Если вы будете упорствовать и недоговаривать, я на вас нападу. Это первое.
Второе — я знаю, кто вы такой. Ваше имя не Питерс, а Питерсен, Фредерик Питерсен. Вы были членом банды наркоторговцев, организованной Димитриосом; вас арестовали в декабре 1931 года, заставили выплатить две тысячи франков и посадили в тюрьму на месяц.
Улыбка мистера Питерса стала вымученной.
— Гродек рассказал?
Он задал этот вопрос мягко и печально, а слово «Гродек» прозвучало как вариант имени Иуда.
— Нет. Сегодня утром я увидел вашу фотографию в газетном архиве.
— В газете… Ах да! Я не мог поверить, чтобы мой друг Гродек…
— Так вы не отрицаете?
— Нет. Это правда.
— Ну тогда, мистер Питерсен…
— Питерс, мистер Латимер. Я решил сменить имя.
— Хорошо, пусть будет Питерс. Переходим к третьему пункту. Когда я был в Стамбуле, то слышал интересные вещи про конец той банды. Говорили, что Димитриос вас предал, послав анонимно в полицию досье, обличающее семерых из вас. Это правда?
— Димитриос с нами поступил плохо, — хрипло произнес мистер Питерс.
— Также поговаривали, что Димитриос и сам стал наркоманом. Это правда?
— К несчастью, да. Полагаю, иначе он бы нас не предал. Мы зарабатывали для него уйму денег.
— А еще мне сказали, что ходили разговоры о мести. Вы все угрожали убить Димитриоса, как только выйдете на свободу.
— Я не угрожал, — поправил его мистер Питерс. — Вернее, угрожал не я. Но Галиндо, например, всегда был горяч.
— Понятно. Вы не угрожали: вы предпочли действовать.
— Я вас не понимаю, мистер Латимер. — У него был такой вид, словно он и правда не понимал.
— Не понимаете? Так давайте я вам объясню. Димитриоса убили возле Стамбула два месяца назад. Примерно в это время вы были в Афинах. А ведь это не очень далеко от Стамбула? Димитриос умер бедняком. Как такое может быть? Вы только что сами подчеркнули, его банда в 1931 году заработала уйму денег. А из того, что я о нем слышал, понятно: он не из тех людей, которые теряют деньги. Знаете, мистер Питерс, я резонно предполагаю, что вы убили Димитриоса. Из-за денег. Что скажете?