После предварительного стука в комнате нарисовался задумчивый Зарин. Друг с лицом замученного жизненными побоями подошел к стеклянному буфету и вытащил бутылку с бурбоном.
— Будешь? — спросил он, не глядя.
— Нет.
— С каких пор? — удивленно.
— С сегодняшних.
— Почему, когда надо поддержать друга, ты резко перестаешь пить? — без обиды в голосе запричитал эльф: — Как знаешь…
Усталый на вид наследник переместился в кресло и, сдавив пальцами переносицу, спросил: — Ну-с? Как прошло?
— Относительно удачно. Но они что-то замышляют против, — я занял кресло рядом. — Не знаю, во что всё выльется, но нам пора что-то предпринимать. Обезопасить наклевывающийся военный союз двух графств до его полноценного вступления в силу, пока лесной владыка не упразднил закон.
— Подумаю, что можно сделать.
Я опасливо ожидал, что Зарин засыплет меня массой вопросов, но он, поглощённый мыслями, мрачно поглощал мой бурбон.
— Что случилось?
— О чём ты?
— Там, внизу…
Зарин, затуманенный усталостью, устремил на меня взгляд.
— Я всегда мечтал о сестре больше, чем о брате, и когда на пороге появилась мать с этим ребенком, я понял всё без слов, — улыбнулся он. — Понял, что именно из-за этого милого ребенка мама пролила столько слез, и при всём этом я был слишком счастлив. Ксалан. Я не понимаю… Микаэль идет войной против всего мира. А я ведь искренне забочусь о нем, почему же он отвергает?
В отличие от Зарина я прекрасно понимаю чувства Микаэля.
— Сложно ему, потому что не просто не хочет, а, скорее, потому что боится ошибиться.
Зарин молча смотрел в пространство, прокручивая в руках бокал.
— Ты слишком его опекаешь. Микаэль пытается расправить крылья, а ты…
— … Пытаюсь стать его крыльями.
— Что-то вроде.
«Тук-тук»
В комнате показался дворецкий с подносом в руках.
— Господин Росс, Молодой господин…
— Да-да… — поманил того Зарин и дворецкий подступился.
— Прибыло письмо из Вадельмановых земель.
После получения злосчастного конверта я обратил внимание на печать, что принадлежала крепостному замку Дэль. Как раз именно там сестрица проходит обязательную подготовку и получает образование перед восхождением на Каменный трон.
Зарин с любопытством следил за моим настроением, ведь будь это письмо от отца, то всенепременно уже горело бы над свечой.
Сломал печать и развернул пергамент, и пока Зарин расспрашивал о чем-то дворецкого, пробежался взглядом по строкам. Простое и конкретное содержание гласило: «Тень распространяется. Очень скоро ты мне понадобишься, брат…».
Вероятно, лины пришли в движение, а это не может не является проблемой для горных владений.
Если подумать, с южной долины «Черных скал» горным эльфам ничего не угрожает. Горный хребет «Биксбит» настолько опасен, что лины попросту не сунутся; если же брать в рассмотрение единственное ущелье, через которое они могут пересечь границу, то спустя три дня пути будут вынуждены вернуться из-за ядовитого тумана и других естественных сюрпризов той местности.
Сестра об этом знает, посему и связалась со мной. Тисей Бьярне наверняка озаботился защитой водных территорий Монгар и связался с дочерью — владычицей и женой Горного владыки, с которыми он непосредственно делит Бирюзовое море.
А вот что касается «Шипастой длани», дело приобретает совсем другой оборот.
Лины запросто могут оттяпать несколько лесных участков и перекинуться за колючие холмы прямиком к центру, где, собственно, и находится город Шипов.
— Что-то случилось? — поинтересовался Зарин, когда я поднес край пергамента к горящему фитилю.
— Хрусталия снова спрашивает, когда я приеду проведать её.
— Твоя сестра, не изменяя себе, настаивает на присвоении тобой титула лорда Шипастой длани?
— Мг-м, — выдохнул я и отложил горящее письмо в тарелку.
Бумага, поглощённая пламенем, быстро тлела вместе с неутешительными вестями.
Вероятно, очень скоро мне придется выбирать, какую позицию занять: подле дорогой сестры или же возглавить род Росс, как того хотят дед и мать.
Глава 24
Микаэла Лавантели
Прошла примерно неделя после скандала.
В сердце Лесной империи – эльфийской столице, среди грандиозных дворцов и изящных храмов, скрывались мрачные трущобы – лоскутное одеяло ветхих лачуг, теснившихся сырой и темной паутиной улиц.
Пробираясь по кривым улочкам, я с трудом избегала луж сточных вод и нечистот, которые покрывали мостовые окраины седьмого района, источая зловонный запах. Стены лачуг, покрытые слоями грязи и копоти, из крошечных окон виднелась нищета, где запах плесени смешивался с дымом очагов, где тесно жили семьи полукровок.