Не могу сказать, что мне тут не интересно. Просто не привычно. Девки кучкуются отдельно, парни отдельно. После распевок, начались танцы. Ну мне трудно определённо сказать, что это за хореография. Девчата покачивались и крутились вокруг своей оси, а парни гоголем ходили рядышком. В целом смотрится довольно гармонично. И всё в пределах приличий, за этим пристально наблюдали несколько представителей старшего поколения.
Я чувствовал себя здесь немного лишним, потому что для меня это было в диковинку, и я однозначно не собирался искать здесь спутницу жизни. А вот остальные присматривались. И местные, и приезжие.
Впервые я смог увидеть себя в зеркало. Просто зайдя в лавку и попросив найти мне ремень для брюк, я увидел небольшое зеркало. Ну такое, в котором можно разглядеть лицо, не больше. А ведь оно стояло на прилавке для того, чтобы бабы могли примерить новый платок.
Вот и я вперился в мутноватое зеркало. Ну что я могу сказать, удивительное ощущение увидеть себя в первый раз. Лицо вытянутое, без особых изъянов. Карие глаза смотрят внимательно и оценивающе. Немного тяжеловатый подбородок с ямкой не портит, скорее добавляет брутальности. Лёгкая скуластость, нос прямой, губы немного по-детски припухлые. Причёска дурацкая и явно мне не помешает подстричься. Только не в «кружок», а по-городскому. Голова посажена на крепкую шею, больше не разобрать. Не помещаюсь, даже если отойти подальше. Но главное, я получил представление о своей внешности. В принципе довольно смазливая моська. На юношеском лице выделяются немного не соответствующие возрасту глаза. Но это и понятно. Разглядеть особенности фигуры не представляется возможным. Ну не раздеваться же тут в лавке. Тем более в таком маленьком зеркальце это и невозможно. Зато у меня сложилась окончательная картинка самооценки. Пусть я и не такое шустрый как Данька, но уверен, что все девки при моём желании будут моими.
После разговора с дедом я вспомнил откуда у меня появилось желание заниматься физическим совершенствованием. Года три назад он взял меня в город. Целое событие для пацана. А там в это время гостил передвижной цирк-балаган. В это время редкое и не дешёвое зрелище. Дрессированные животные, шустрые наездницы, танцоры, жонглёры и акробаты. Но меня зацепило выступление заморского атлета. Здоровенный мужик в обтягивающем трико, не скрывающем мощное телосложение, жонглировал тяжёлыми гирями, подымал тяжести и вызывал соперников на борьбу. Выходящим обещал заплатить немалые деньги за победу. Но никто его осилить не смог. Он расправлялся играючи с любым соперником прямо там на манеже. От этого посещения цирка у меня остались самые сильные воспоминания. Помню, как богатырь вызвал желающих из зала и поднял четырёх человек сразу, держа по паре в каждой руке. С тех пор дед и начал со мною заниматься своей зарядкой. По началу я не мог привыкнуть к не детским нагрузкам, а потом -ничего, втянулся. Вот и сейчас мне уже не хватает наших утренних упражнений, и я начал по вечерам заниматься сам. Тем более, я знаю немало комплексов подготовки, сам занимался в молодости борьбой. С помощью деда я соорудил лежак и нечто вроде штанги. Вот с нею я и начал приседать. А на лежаке тягать от груди холодное железо. После таких тренировок мышцы приятно ныли от нагрузки и даже появлялось чувство полёта.
В редкие свободные минуты молодёжь, и даже мужики постарше, увлекались различными играми. Это лапта с мячом, игра в «свайку» и в «бабки». «Фролением» называли состязание в верховой езде. Но чемпионом по популярности были конечно кулачные бои. Чаще на «кулак» выкрикивали зимой на праздники. Рождество, Крещение и Масленицу. Пацаны бегали по селу и азартно выкрикивали «давай, давай на кулак!»
Начинали «кулачки» подростки 10–12 лет. Затем к ним присоединялись взрослые парни и женатые мужики, бывало и старики.
Но это была не просто драка, здесь существовали свои строгие правила. Нельзя было бить «лежачего» и даже того, кто присел. Запрещены были удары сбоку и с тыла, обязательно следовало заходить вперед, лицом к лицу с противником. Разрешалось биться только «голыми руками» — в кулаке ничего не должно было быть. Нарушителей этих норм наказывали самосудом: их била собственная команда.