До сих пор не могу привести дыхание в порядок, дышу как загнанная лошадь. А вот когда немного успокоился, то смог проанализировать окружающее пространство. И в первую очередь себя самого.
Видимо мои приключения на сегодня не закончились. Стоило окинуть доступные части тела взглядом, как опять на меня стремительно начал надвигаться панический приступ. А где, чёрт побери, моё любимое пивное брюшко? Я бы даже сказал, весьма внушительное и заботливо взращенное достоинство. К своим пятидесяти годам я обзавёлся этим признаком и в принципе, я его любил и частенько поглаживал после хорошего стола. А тут наблюдается мускулистый живот кубиками, а кто сбрил волосы на груди и ногах? Я же не педик какой, волосы на теле брить. Постепенно таких странностей набиралось всё больше и больше. Но от осмысления этого всего меня отвлёк лёгкий шум.
Чисто условная дверь сараюшки отлетела от сильного толчка и внутрь стремительно зашёл человек. Поначалу он показался мне невероятно большим. Я видел только его силуэт из-за солнечных лучей, ударивших мне в глаза. Но проморгавшись понял, что он и в самом деле крупный.
Довольной высокий, опять наряженный в простые штаны и рубаху прямого кроя из белёного холста. На груди выделяется православный крестик. Лицо скуластое, карие глаза смотрят строго, как учитель на нерадивого ученика. Приличная борода с проседью, довольно длинный волос стянут повязкой на лбу. Общее впечатление основательности заставило меня вглядеться в вошедшего, — а Вы, собственно, кто?
Мой вполне невинный вопрос неожиданно вызвал целую бурю эмоций, — ах ты засранец, опять за своё взялся. Я же тебя предупреждал не связываться с этой бабой. Предупреждал? Ну тогда не обессудь.
Только сейчас я заметил, как немолодой мужчина выдернул из голенища сапога кнутовище и слитным движением с коротким замахом стеганул меня по голой спине.
От неожиданного коварного удара меня отбросило на землю, спина вспыхнула ожогом, за первым последовал другой. На мои попытки встать изверг отвечал новыми ударами, отбрасывающими меня опять на спину. Досталось и груди, и животу. Наконец он свернул своё орудие пыток и также быстро вышел, оставив меня одного.
С трудом встав, я покачнулся, отперевшись на косяк. Меня потряхивало. И не столько от боли, там не так всё страшно, конечно вспухли багровые полосы, но кожу не рассекло. Думаю, пройдёт через несколько дней. Мне было обидно и непонятно. Обидно от этой агрессии, а непонятно то, что я ведь спокойно мог отбить эту атаку. Вскочить, перехватить руку, съездить этому дятлу по роже. Но меня сковало непонятное чувство, что этого как раз категорически нельзя делать. Ну никак, это будто поднять руку на младенца. Вот это окончательно меня и подкосило. Я вдруг понял, что хорошо знаю этого человека. Да и ту женщину тоже видал не раз. Так я начал раскручивать всю мысленную цепочку, вытягивая одну картинку за другой. Это вроде как подсматривать за чужой жизнью. И чем больше я вспоминал, тем стремительнее мелькал передо мной калейдоскоп картинок. Но вскоре сильно начала болеть в затылке голова, боль нарастала, вызывая тошноту.
Последнее, что я помню — это как меня стало тошнить и вдруг пошла носом кровь. Земля бросилась мне навстречу и всё.
Затрудняюсь сказать, сколько времени прошло. Я сквозь дурноту чувствовал, как меня несли на руках, как маленького ребёнка. Потом ощущение мягкой подложки под головой и я опять отключился.
Проснулся, как всплыл из воды. Голова аж звенит от пустоты, никаких мыслей, только фоновый бубнёж мешает наслаждаться покоем.
Постепенно я окончательно проснулся, недалеко говорили двое. Женский голос сердито выговаривал, а мужской оправдывался. Попытавшись прислушаться, я невольно стал свидетелем этого разговора:
— Что же ты за осёл такой? Это же надо, родного внука так избить, что он всю ночь пролежал бессознательный. Это же как надо было постараться.
— Так это, Мария, я же только проучить хотел мальца. Он связался с этой Стешкой, что в Мальцево живёт. Баба бедовая, мужа схоронила, единственное дитё не уберегла, пацанчик утоп, да ты и сама знаешь. От неё одни беды, народ много чего про неё знает. Зачем нам эта коза дранная? А Мишка пацан совсем, баба титькой поманила, вот он и побёг.
— Лукьян, а поговорить, объяснить толком не пробовал? Да и видать вошёл твой внук в мужскую пору, естество своё берёт. А от Стешки не убудет.
Говорившие вышли наружу и теперь я уже не могу понять о чём они беседуют.