Актерство было в крови Майкла Редгрейва. И с отцовской и с материнской стороны несколько поколений его предков принадлежали к этой профессии. Сколько ни пытался Майкл пойти по другому пути, он неизменно возвращался к театру. Теперь стало вполне очевидно, что он обладает подлинным сценическим дарованием. Мать Майкла устроила так, что его прослушали в театре Олд Вик, когда там набирали актеров на второстепенные роли. Редгрейв прошел с успехом. Но тут на его пути встретился один провинциальный антрепренер. Перед Редгрейвом возникла возможность выбора: играть второстепенные роли в одном из лучших столичных театров или первые роли в провинции. Он выбрал второе.
30 августа 1934 года Майкл Редгрейв дебютировал как профессиональный актер в Ливерпульском репертуарном театре. Он сыграл роль Роя Дарвина в пьесе левого американского драматурга Элмера Райса «Адвокат». Началась повседневная актерская работа. До конца года Редгрейв сыграл еще пять новых ролей: каждый месяц по роли, а в октябре — даже две.
Редгрейв стал премьером труппы. Высокий, стройный, красивый, с музыкальным голосом, он был создан для ролей героев. Играл он преимущественно в современных пьесах. Впервые выступил он на профессиональной сцене в шекспировской роли в 1935 году, сыграв Горацио в «Гамлете».
Летом 1936 года Редгрейв и его жена актриса Рэйчел Компсон были приглашены для выступления в лондонском театре Олд Вик. Под руководством режиссера Тайрона Гатри они подготовили роли короля Наваррского и французской принцессы в «Бесплодных усилиях любви» Шекспира. Этот спектакль имел значение для Редгрейва не только потому, что явился его дебютом на столичной сцене; здесь произошла его первая творческая встреча с тогда еще молодым Тайроном Гатри, ирландцем по происхождению, одним из наиболее оригинальных и передовых английских режиссеров.
Вплоть до 1938 года Редгрейв выступал в Олд Вик и других театрах Англии. Работая над ролью в одной из пьес, он впервые встретился с французским режиссером Мишелем Сен-Дени, который был учеником выдающегося деятеля французского театра Жака Копо. Довелось Редгрейву играть и в спектакле, поставленном знаменитым английским актером Джоном Гилгудом, поразившим английских и американских зрителей мастерским исполнением Гамлета.
Эти встречи имели большое значение для формирования актерского мастерства и эстетических взглядов Редгрейва. Через этих мастеров театра Редгрейв познакомился с идеями сценического реализма, с идеями Станиславского, воспринятыми тогда многими лучшими актерами Англии, в том числе Гилгудом. Через Сен-Дени Редгрейв познакомился также и с театральными принципами Жака Копо. Школы Станиславского и Копо были разные. Таким образом, Редгрейв оказался в самой гуще споров о театре, возникших в Западной Европе в тридцатые годы. До Англии эти споры докатились позднее всего. Во всяком случае, в то время, когда происходило формирование актерского мастерства Редгрейва, английский театр переживал творческое оживление, связанное с поисками новых путей в сценическом искусстве.
Редгрейв по самому складу своей личности и по своему образованию был склонен к теоретизированию. Уже в начале профессиональной актерской работы его живо занимали вопросы, ставшие впоследствии темой его лекций и книг об актерском искусстве.
В Лондоне Редгрейв стал часто выступать в шекспировском репертуаре, но играл в нем роли второго ранга. В январе 1938 года он впервые выступил в роли Тузенбаха в «Трех сестрах», спектакле, поставленном Мишелем Сен-Дени. А осенью того же года Редгрейв сыграл Алексея Турбина в известной пьесе М. Булгакова. Постановщиком ее был тот же Сен-Дени.
В 1939 году Майкл Редгрейв впервые «изменил» театру ради кино. Он снялся в фильме режиссера Альфреда Хичкока «Леди исчезает» и еще в нескольких других.
К началу второй мировой войны Редгрейв завоевал видное место в английском театре. Его работа в кино тоже была замечена. Когда начались военные действия, он получил предложение на контракт в Голливуде. Редгрейв отказался уехать из Англии, решив не оставлять родину в тяжелые годы поражений и работать как актер, пока его не призовут в армию. В конце концов его действительно призвали, но не в армию, а во флот. Там он сначала прошел обучение, а затем был направлен в действующую часть. С юмором, свойственным англичанам, рассказывают, будто лорд Маунтбеттен, командир авианосца «Илластриоуз», узнав, что в числе прошедших обучение во флоте значится Редгрейв, попросил прислать его к нему, «потому что, — сказал он, — Редгрейв — единственный во всем британском флоте, кто понимает Чехова».