Если вспомнить теперь, что в течение ряда лет я слыл поборником Нью-йоркской студии актера, руководимой Ли Страсбергом, то, надеюсь, никто не заподозрит меня в чрезмерных на нее нападках. Однако я никогда не был и ее решительным защитником. И хотя я писал о ней сочувственно несколько лет назад, но в действительности я оплакивал гибель Лондонской театральной студии [4], вызванную войной, и гибель школы театра Олд Вик [5], закрытой в силу того, что руководителям Олд Вик пришлось выбирать между школой и самим театром, которому также грозило закрытие из-за отсутствия средств. А между тем для того, чтобы сохранить школу Олд Вик и труппу Янг Вик и продолжать учебный курс, который вел в Англии Мишель Сен-Дени [6] (в конце войны ему предлагали перейти в «Комеди Франсез» [7], но он предпочел остаться в Лондоне вместе со своими коллегами из Лондонской театральной студии, в том числе с Гленом Байемом Шоу [8] и Джорджем Девином [9]), нужно было всего три-четыре тысячи фунтов стерлингов в год — сумма, которую можно было бы собрать, поставив какой-нибудь боевичок, идущий в одной декорации. Об этом говорил мне в то время и сам Сен-Дени.
Школы эти сделали очень много полезного, о чем свидетельствуют развившиеся таланты многих наших молодых актеров, режиссеров и художников. Это были наиболее солидно поставленные театральные школы, если не считать русских, — серьезные и изобретательные. Конечно, я сужу об этом лишь по тому, что мне рассказывали или что я прочел о школах Советской России. И может быть, это тоже мое предположение — и кажется, утешительное, — но я нахожу, что в некоторых из наших старых английских школ, вроде R.A.D.A. [10] стало теперь меньше условностей, меньше беззастенчивого любительства, чем раньше. Но в 1953 году дело так еще не обстояло, и я высказывал пожелание, чтобы у нас взамен нашей прежней Лондонской театральной студии было организовано что-то подобное Нью-йоркской студии, где актеры с уже законченным профессиональным образованием могли бы время от времени проходить «освежающий» повторный курс.
Теперь мы этим уже обзавелись. Судя по сообщению газеты «Таймс» от 29 августа и по другим источникам, молодые режиссеры Лондонской студии взяли на себя труд доказать, что между тем, как они ведут свои классы, и методами, применяемыми Ли Страсбергом в Нью-Йорке, существует весьма значительная разница.
«Обычно на таких занятиях, — сообщает «Таймс»,— присутствуют около двадцати членов студии. Арбитр предлагает группе из двух-трех человек взойти на подмостки и, показав какую-нибудь заранее подготовленную работу, подвергнуть ее тщательному судейскому разбору. Импровизация допускается редко: она якобы способствует излишней гладкости».
Я не понимаю, каким образом импровизация может «способствовать гладкости». Умение импровизировать составляет часть актерского капитала. Избегать импровизации может только актер, напуганный самим этим словом или боящийся потерять свою, главную опору — авторский текст. Каждый актер, даже самый робкий, импровизирует уже с первого репетиционного дня, и некоторые из его первоначальных импровизаций закрепляются навсегда. Иногда они могут потерять свежесть, но почти всегда сохраняют до конца свою правдивость. Актер может импровизировать — на заданную тему, конечно, — и много времени спустя после премьеры. Могут быть найдены новые акценты, новые приспособления, что-то оттачивается или изменяется внутри общих рамок спектакля даже после пятидесятого представления. Не бывает двух идентично сыгранных спектаклей, и никогда нельзя сказать о чьем-либо исполнении или о представлении в целом, что оно «завершено окончательно». Всякое произведение или картина могут считаться последними и лучшими в своем ряду, но все же они не являются законченными, если у этого ряда нет границы; а границы искусства, особенно исполнительского, расплывчаты, постепенно меняются, и демаркационные линии у них почти неразличимы. Думаю, что игра Ирвинга в «Колокольчиках» [11] была, может быть, одним из очень немногих примеров «завершенности» в искусстве театра.
«Читать роль по тетрадке не разрешается», — гласит та же газетная заметка. Правильно! «Выполнение этюдов, не связанных с непосредственным человеческим опытом (например, изображение счетной машины),— пусть этим занимается Нью-йоркская студия». Разумно и вполне меня устраивает. «То же и в отношении деспотической дисциплины,— сообщает дальше заметка, — арбитр выполняет лишь функции председателя».