- Поговаривают, что первым, единственным и последним вампиром, который влюбился в смертную девушку - и сделал ее себе подобной - был Каин… Но история эта закончилась плохо, и бессмертный проклял весь свой род. И, хотя вампиры и способны испытывать большинство чувств - но к людям мы не чувствуем любви или страсти. И кое-что еще, - Тамерлан серьезно посмотрел на вампирессу, самообладание которой таяла стремительней, чем первый снег на раскаленном асфальте, - Иногда, очень редко, вампир может захотеть обладать каким-нибудь смертным - обладать как вещью. Тогда того могут обратить - в последнее время, лишь с разрешения камариллы. Я все сказал: теперь делай соответствующие выводы.
Долл чувствовала, как в груди разрастается что-то огромное, ледяное, как будто ком снега, который вот-вот обратится в лавину… и погребет ее под собой. Но ей все же удалось взять себя в руки: разум все же был сильнее чувств… А, может, и нет.
- Скажи на милость, почему я должна тебе верить? - с преувеличенным спокойствием спросила она.
- Наверное, потому, что я сказал правду, - ответил ей Тамерлан.
Вампиресса отвернулась от него, стремясь скрыть смятение, которое зарождалось в глубине ее глаз цвета стали.
- Хорошо… Допустим, ты действительно сейчас не навешал мне лапши на уши. Но тогда, почему ты решил вдруг просветить глупую девчонку? Только не надо говорить о взаимопомощи и сострадании - все равно не поверю, - предупредила блондинка.
Тимур покачал головой.
- Я и не собирался нести подобный бред… Хочешь еще одну порцию правды? Пожалуйста - у нас с Алексом старые счеты, а у тебя есть реальный повод ему отомстить. Улавливаешь мою мысль? - улыбнулся он.
Долл улыбнулась в ответ - так, что свернули кончики заострившихся клыков.
- Катись к дьяволу, - произнесла она, не переставая улыбаться, - Хочешь сделать грязную работу чужими руками - поищи другую дуру!
Она резко развернулась на каблуках и направилась прочь, мечтая забыть об этом разговоре. Но ей вслед донеслись слова: - А ты попробуй выяснить, считает ли Алекс тебя равной себе! И сколько свободы он способен тебе дать…
Девушка почти заставила себя не оборачиваться, а, напротив, ускорить шаг, отбивая шпильками нервную дробь по асфальту. Ведь все, что ей только что наговорил Тимур было ложью… Это просто не могло быть правдой! Но разум продолжал упрямо называть ее куклой, которая возомнила себя любимой.
Глава 3. А под маской - маска…
- Я не понимаю, чего ты хочешь? - интонации Алекса оставались по-вампирски индифферентными, однако на дне глаз уже плескалось раздражение.
Долл крепче вцепилась руками в подлокотники кресла, в котором сидела. Она внезапно стала выглядеть очень усталой, и совсем не такой прекрасной и юной, как обычно.
- Только правды… Хоть раз, - вампиресса почти с мольбой посмотрела в холодное лицо своего… А кем он, собственно, ей приходился? Любовником, возлюбленным? Или просто призраком идеализированного прошлого, который Долл надеялась сделать реальным?
- Каин подери! С чего бы это так тебя заинтересовало!? - напускное спокойствие Алекса уже дало очевидную трещину и вот-вот грозило разлететься на куски.
- А с чего это ты так не хочешь об этом говорить? - парировала Долл, в мгновение ока вновь превратившись в холодную снежную принцессу; жаль, что до самообладания королевы ей было еще далеко. - Хорошо, тогда скажу я. Точнее, пока спрошу, так как все еще надеюсь на твою честность, - судя по удивлению, промелькнувшему в голубых глазах вампира, это качество в его характере вряд ли наличествовало. - Итак, Алекс, что же было между нами в те “далекие-далекие” времена, когда я была человеком? - вампиресса не дала ему ответить, добавив, - Только не говори пошлого слова “любовь”. Любимых не используют, их не считают игрушками и уж тем более, не стирают память… Вот я и хочу понять: что тогда это было?
Молчание затягивалось просто до неприличия. Никто из двоих не решался нарушить его первым… А, может, им и вовсе нечего было уже говорить?
Сама Долл в глубине своей промороженной бессмертием души лелеяла слабую и глупую надежду… Догадываясь о правде, она все-таки не желала ее принимать. Хотелось лжи, но лжи красивой, что вновь позволила бы поверить в нелепую сказку: вампир, влюбленный в человека. Одного поцелуя хватило бы, чтобы наша героиня забыла о своих претензиях и догадках. Тогда бы она не стала требовать слов и доказательств, приняла бы недомолвку, успокоив свои совесть и сердце.
Но Алекс в кои-то веки решил исполнить ее желание: сказать правду.
- Прежде, чем судить меня, вспомни, Долл, о том, кто ты теперь. И о том, кем для тебя являются люди, - начал он свою речь, - Что же я к тебе испытывал тогда? Порой мне и самому сложно отыскать ответ на этот вопрос. Сначала ты совершенно не привлекла мое внимание - красивеньких девочек вокруг бессмертных всегда хватает, и ты не казалась каким-то исключением. Да и когда ты начала бегать за мной, - на этих словах вампир позволил себе легкую усмешку, а Долл, казалось, побледнела еще сильнее, - Поверь, к вниманию со стороны противоположного - а иногда и не только - пола я давно привык. Но все же… Все же со временем я понял, что милая златовласая куколка не так проста, как кажется. Казавшись хрупкой, ты умело обманывала этим окружающих. А под милым личиком скрывалась настоящая хищница, будто бы, прирожденная вампиресса.
Алекс ненадолго умолк, а блондинка погрузилась в собственное прошлое, которое все меньше и меньше выглядело похожим на сказку. Больше всего ей не хотелось вспоминать о собственном “позоре”: та, что всегда не страдала в недостатке мужского внимания, захотела заполучить того, кому была безразлично. Из недоступного приза, который все пытаются безуспешно добиться, она стала глупой девчонкой, готовой на все ради внимания красавца с не по-человечески холодным взглядом. Снежная королева, которая похитила Кая - а он воткнул ей осколок слова “вечность” прямо в холодное сердце.
- Значит, ты считал меня сильной? - девушка почти что не узнавала свой голос: слишком глухим и отстраненным он прозвучал для нее.
- Да. В какой-то момент я даже стал задумываться о том, чтобы просить Камариллу о твоем обращении… Но, куда большее удовольствие… - в голосе каинита появились какие-то дьявольские нотки, - куда большее удовольствие мне доставляла одна игра…
В этот момент Долл твердо знала: она не хочет слышать знать продолжения этой фразы. Черт возьми, она не хочет знать ничего! Если бы можно было стереть слова Тамерлана из памяти! Как жестоки они - этот темноглазый вампир и Бог, что придумал горькое слово “правда”. И, не смотря на все это, с ее губ сорвался вопрос: - И что же это за игра?..
Черты Алекса исказились под влиянием какого-то странного чувства: то ли то было удовольствие, то ли нечто сродни гневу…
- Знаешь, мне было безумно интересно, сколько эта красивая игрушка продержится… пока не сломается. Память ведь нельзя стереть, можно лишь оградить тонкой стеной - но все, что было, оно никуда не исчезает. Ты держалась дольше, чем обычная девчонка, но меньше, чем я рассчитывал. С каждым днем, становясь все более слабой и покорной, ты переставала быть интересной. Кукол много, но ты была игрушкой, которой хотелось по-настоящему обладать, пока…
Долл чувствовала, что она - вампиресса, не нуждающаяся в воздухе - начинает задыхаться. Происходящее постепенно утрачивало свою реальность, становясь похожим на обрывки дурного сна. Из дурмана ужаса, который медленно и болезненно охватывал все ее тело, девушку вывели слова:
- Но сейчас все иначе, Долл. Теперь мы равные - вампиры. А когда ты была человеком… Ну не влюбиться я же в тебя должен был, в самом деле, - он улыбнулся, как будто произнес невесть какую смешную шутку.
Никогда еще, как в эти короткие доли секунды после этих слов, блондинка не казалась так похожей на настоящую куклу: пустое выражение лица, пустые глаза, в стальной бездне которых не осталось места даже для боли… Но мгновение минуло - и мир вновь мог видеть холодную и сильную вампирессу.