Как я и предсказывал Абелю, пришедших куда больше интересовало богатство этого дома. Наверно, они опасались, что в любой момент на пороге появится орава других могильщиков и перехватит добычу. Фонарь убрали с пола, и оба злоумышленника переключили свое внимание на другие части комнаты. Я был лишь предлогом для их присутствия, труп, не стоивший и ломаного гроша. Я снова задышал медленно и неглубоко, только теперь поняв, что все это время удерживал дыхание.
Именно в этот момент мне и надо было позвать Абеля и Джека, но что-то помешало мне. Легко было говорить о криках и призывах на помощь, но осуществить это на самом деле оказалось весьма затруднительно. Не знаю почему. Может, потому, что, закричав, я сбросил бы маску, защищавшую меня до сих пор.
Вместо этого я ждал, что мои друзья ворвутся в спальню и спасут меня. Конечно, они должны были услышать, когда злодеи вломились в дом. Но я-то их не слышал, правда? Я осознал их присутствие только тогда, когда они уже стояли в этой самой комнате. Может, они даже и не вламывались в дом, а раздобыли ключ каким-нибудь окольным путем, как и Джек Вилсон. А может, Джек не сумел как следует запереть входную дверь. Какое это имело значение? Они были внутри, а где мои друзья?
Могильщики бесшумно двигались по темной комнате. Я молился, чтобы кто-нибудь из них с грохотом уронил серебряный подсвечник или споткнулся в полумраке. Они ничего не уронили и не споткнулись. Скорее, они даже как-то привычно передвигались по комнате, перешептываясь время от времени, наводя луч фонаря на определенные предметы. Последние, насколько я мог заметить краем глаза, откладывались в сторону.
Спустя несколько минут, которые показались часами, я понял, что должен что-то сделать. Абель и Джек не собирались врываться в спальню и спасать меня. Я был предоставлен самому себе. И единственным моим шансом было действовать немедленно. Вскочить, ужаснув их внезапным исцелением, закричать и завопить, застать их врасплох. Парадную дверь, вероятно, оставили незапертой, так как, считал я, воры планировали быстренько исчезнуть, как только загрузят свою телегу. Я не желал становиться частью их груза. Если мне удастся ошеломить их, я, возможно, сумею выскочить на улицу и позвать на помощь.
Очень медленно я повернул голову. Фонарь стоял в дальнем углу комнаты на буфете. Рядом с ним было несколько поблескивавших предметов. Меня охватило негодование от имени Эдмунда Коупа, находившегося в Питерборо, в милях отсюда. Все это была его собственность! На моих глазах один из закутанных воров принес, обхватив руками, большую чашу или кувшин и добавил ее к общей куче. Это был Кит Кайт. Я уже мог немного отличать их друг от друга. Сначала я удивлялся, почему они не снимают свои капюшоны, но потом вспомнил, что для них этот дом был заражен. Интересно, где второй? Этого я не мог узнать, не сев и не оглядевшись.
Хватит думать, хватит задаваться вопросами.
Если я не двинусь с места сейчас, мне конец.
Я резко поднялся со своего смертного ложа.
Человек у буфета тотчас же повернулся. Должно быть, он уловил движение краем своей линзы. Для него я восстал из мертвых. Он что-то сказал – ругательство, возглас – и уронил свой большой кувшин. Тот ударился о голые доски и зазвенел, как самый настоящий колокол. Я был уже на полпути к двери.
Затем я выскочил в дверь и побежал по коридору.
Там было темно, но я интуитивно нашел дверь, ведущую на улицу. Конечно, она была закрыта. Я стал лихорадочно нащупывать ручку, одним ухом прислушиваясь к звукам погони. Потом осознал, что ничего не слышно. Возможно, Кайт грохнулся замертво от ужаса. Где второй?
К счастью, дверь не заперли. Она открывалась внутрь.
Я почти вывалился через нее на Гроув-стрит.
Первой неожиданностью стало то, что было еще светло, почти светло. Кругом были люди. Обманщики не стали терять времени и поспешили в дом Коупа, положившись на свои черные одежды. Их повозка стояла возле двери. Между оглоблями ждала пегая кляча.
Я щурился, как человек, вышедший из пещеры.
Трое или четверо прохожих наблюдали за мной, пока я решал, что делать дальше.
– Помогите мне, – сказал я, протягивая руку.
Едва ли это был вопль – на мой взгляд, скорее разумное заявление.
Тогда почему они выглядят такими испуганными, почему пятятся, пускаются наутек и исчезают за углом?
Потому что, ответил внутренний голос, они видят человека, выскочившего из дома, окна которого занавешены или закрыты ставнями. У человека безумный и отчаянный вид. Он покрыт чумными опухолями, черно-серебряные пятна расползлись по всему его лицу и рукам.