Вот ты и признала, что он глупый!
Сказала бы подобное месяцем ранее, и я, может, ещё бы согласилась! В какой-то степени… Но теперь, когда красивые глазки блестели слезами перед страхом развода…
— Понимаешь, если он споёт, это мероприятие станет самым посещаемым в политехе. Все девки придут посмотреть на него! Твоё предвзятое отношение не должно влиять…
— Если он будет петь на балу, все усомнятся в том, что я держу слово! Строй авторитет, пожалуйста, не поверх моего!
Для пущей убедительности я зло отшвырнула подушку, и та с хлопком врезалась в стену.
Иришка сощурилась.
— Ах вот как? А когда я предложила ему выступить, а ты при всех свернула моё мнение в трубочку? М-м? Разве не растоптала мой авторитет своим?
Какая узколобая логика!
— Ты сама меня пригласила причесать всех против шерсти! И где там вообще твоё мнение звучало? В каком месте? Мямлила что-то… «Надо послушать участников…» Надо, и? А то, что твои без пяти минут артисты ведут себя хуже Филиппа Бедросовича? — Припоминая, как Ирка голодной собачкой побежала за Кудрявой Башкой, позабыв обо всём на свете, я хохотнула. — Да тебе даже в голову не пришло заткнуть его за пояс!
— За что? Вот за что его затыкать? За внешность? — Неужели она не понимала? В груди стало тесно от жажды расплаты. — Разве препод не должен оценивать знания, навыки?
Этот знаменательный момент может и не наступить, если выглядеть, как черномазый домовёнок Кузя из советского мультика!
— Умный парень не воткнёт в ухо серёжку! Что его слушать? — Боже, сколько внимания ему уделяем… в стенах моего дома! Уже напрягает…
— Ты даже не знаешь, как Лекса учится! Увидела в первый раз, а сколько выводов уже сделала! И вообще! По себе могу сказать, что оценки — не показатель ума!
Хах, милая, не закапывай себя!
— Мать Тереза! Он же сказал — ему рисуют пятёрки. — Насупившаяся Иришка с рыжими кудряшками на макушке походила на растаявший рожок мороженого. Бр-р-р. Холодно для летних десертов. — Реально, впрягаешься за него, как за сына!
— Да фу, какой сын?! Он младше нас с тобой лет на пять-десять! Блин… Ну всё! Вилка! В жопе дырка! Садись! — Она смотрелась нелепо, когда выходила из себя. — Кромсай курсовые!
Переговоры провалены. Иришка захлопнула учебник, но сама же испугалась громкого звука и быстро проморгалась. Не успев сбавить тон, вдруг продолжила так же агрессивно:
— Чай будешь?
Ирка-Ирка… Бедная. Совсем не умела выдерживать накал страстей. Представляю, как её ранил разлад со Стасом.
Мы всё же поставили чайник, потом, погрузившись в работу, забыли вовремя его выключить. На кухне вовсю клубился пар из узкого носика, а крышечка зло полязгивала. В тишине, даже вызванной лёгкой недосказанностью, было гораздо легче сосредоточиться. За чашкой чёрного следовала очередная, пока Иришке становилось всё труднее раздвигать веки без вмешательства рук.
Я наблюдала, как она перепечатывала на ноутбук похожие на правду формулы, вставляла фотографии схем, сама же вникала в редко попадающиеся достойные курсовые и всё думала: стоит ли уступить подруге, чтобы дать шанс проявить себя?.. Но неужели моей помощи с трудоустройством недостаточно?!
В четвёртом часу Ирка дала храпака, разлёгшись поперёк кровати. Я пристроилась рядом, выдернув из-под неё одеяло, и накрыла нас.
Подъём через два часа. Спокойной ночи, дорогуша.
***
Первое, что я сделала, когда ворвалась утром в универ позднее восьми часов, позабыв взять ключи для аудитории, — громким стуком каблуков подняла на уши работников архива. За высокой стойкой, беспорядочно обложенной бумажками, Нина Геннадьевна пряталась в шерстяном платке. После непродолжительного сна меня посещали такие раздирающие психику мысли, что если бы я не нашла гневу применение, мой рот бы разразился тысячами неоправданных оскорблений в сторону невинных магистрантов.
Пускай лучше мирно подождут у двери.
Спасибо подсознанию. Я уже искренне верила, что не выспалась именно из-за него — из-за Кудрявой Башки, задержавшего вчерашнюю репетицию пререканиями! И Ирка, чёрт её дери, пропылесосила мне все мозги! Не оставалось выбора, кроме как винить его во всех случающихся неприятностях!
Здорóво, Нин! Есть дельце. — Не выспавшиеся не меньше моего подвыцветшие глаза, показавшиеся из-за толстых линз очков, с укором остановились на моём лице. — Я не с пустыми руками…
На столе материализовалась шоколадка. Женщина привстала и безэмоционально утащила её под рукав.