А преподаватель этот — Я!
На город обрушилась метель.
— Всё!.. Всё. — Тяжело дышащая Иришка уселась на стул. — Я поняла. У вас особые… высокие отношения. Больше я не буду просить тебя пустить Лексу на сцену. Ох...
Вот и славненько!
Мы принялись наворачивать макароны.
Ирка, вдоволь обсмеявшая пикирование в сугроб, действительно больше не заикалась о Муратове.
Зато заикалась я! Меня припекало чувство неудовлетворения, желание вернуться в тот момент и разъяснить ему нормы приличия! Какое право он имел так разговаривать с преподавателем? С человеком, который старше его, выше по статусу в университете? Что за фривольность? Обсмеять женщину, поскользнувшуюся на льду! Оставить в беспомощном положении! После провального мерзкого вранья на занятии! Зачёт он мне сдавать собирается! Где воспитывают таких засранцев?! Хотела бы я посмотреть в глаза его родителей!..
Да… да… да во вселенной не придумано подходящих оскорблений для этого ирода!
Иришка многозначительно молчала. Я то и дело забывалась и начинала возмущаться, но она совершенно не реагировала на мои угрожающие присказки. Всю субботу! Мне становилось неловко… Я бубнила, утыкалась в захваченные с кафедры курсачи, а ближе к вечеру — чаще в телефон, потому что проверять работы под пиво сделалось лень.
После муторного продолжительного сна я научилась делать вид, что меня не волнует никчёмное происшествие с падением. Но в мыслях… Я унижала Муратова и ставила на колени! Видела во всевозможных интерпретациях, как он приносит искренние извинения. Как его фамилия и имя пестрят в списках на отчисление!
Не терпелось увидеть его провал! Приложить невзначай к этому действу руку! Хотя бы вывихнутый палец!
Поэтому я даже потратила время на подготовку персональных коллоквиумов для хитренького Алексея Муратова. Чтобы, не дай бог, он не умудрился спросить уже прорешанные варианты у одногруппников.
Молись, парень, чтобы уйти в среду с нашей встречи без психологических и физических травм!
Неловко, когда накопившееся напряжение отступает только под градусом… Воскресным утром, в шесть часов, я подскочила с кровати с пересохшим ртом. Биологические ритмы не обмануть — они лучше меня предчувствовали, какой Армагеддон начнётся на кафедре с понедельника. Я разбудила недовольную Ирку затемно, и мы пошли за водой в ближайший круглосуточный продуктовый. А там увидели новогоднюю мишуру и, как пещерные люди, набрали полную корзину переливающихся гирлянд.
Улицы тонули в сугробах, во дворе пищали снегоуборочные машины. Вдруг появилось настроение праздника.
Из осторожных разговоров я поняла, что мы будем отмечать Новый год вдвоём с Иркой в моей, кстати отмытой, квартире. И это точно её расстраивало, ведь прежде Ира не изменяла традициям проводить тридцать первое декабря в компании Стаса и ещё сотни незнакомцев, собравшихся в ресторане. Но мне сорванные планы доставляли спокойствие. Не хотелось тащиться в людное место. Жалких выходных, проходящих в работе, и так не хватало, чтобы насладиться домом. Может, и эгоистично…
Курсовые, курсовые, курсовые. Тюли, тюли, тюли. Стирали и сушили в четыре захода!
Воскресенье — самый грустный день на неделе — промелькнуло, как нечаянный взмах Иркиных ресниц. Они, кстати, осыпались на подушки, пока подруга спала. Что-то для линьки рановато… А потом начались скучные трудовые будни.
Но помимо разыгравшегося праздничного настроения и мечтаний о расправе над Муратовым, воскресенье запомнилось ещё одним странным неприятным инцидентом. Уточнять подробности я постыдилась, хотя Иришка давала кучу поводов до самой среды — всё напоминала и напоминала про репетицию. А я случайно увидела любопытное сообщение, пришедшее на её телефон…
От Артёма.
***
Полтора часа Александр Вадимович мариновал нас на совещании. Я выходила последняя, с пунцовым лицом, от отражения которого в зеркале даже шарахнулась. На ходу изучала свежее письмо, доставленное на электронную почту уже из деканского кабинета:
«Вилеттуся Сергеевна, пересылаю вам положение о новом учебном плане. Утвердил :) :) :) :) :) :) :) :) :) :) :) :)
С уважением, декан электротехнического факультета, Фросин А. В.»
И кто научил его ставить смайлики?! Ах да!..
Это же я!
— Вы освободились?
Споткнувшись о порог, я выпрыгнула с кафедры.
Удалось перехватить взмывший в воздух телефон и зажать между руками и ежедневником. Жеманная фигура, устало прислонившаяся к стене, вдруг двинулась на меня из темноты.