Не понятно, укол ли прозвучал или очередной беспричинный комплимент. Но я всё-таки желала спрятаться под стол и дождаться ухода Муратова. Потому что смириться с тем, что он озвучивал свои мысли обо мне так открыто, оказалось физически невыносимо.
Как на электрическом стуле терпеть разряды тока!
Дождалась слов поддержки, но уже жалела об этом…
— Ладно, всё! Не продолжай! Как она там?
Муратов приподнял брови и слегка удивлённо отодвинулся:
— Кто?
— Ирина Максимовна, я же про неё говорю. Ты видел её в пятницу?
Алексей удручённо вздохнул. Я ощутила аромат сигарет, которые он успел выкурить перед зачётом, и сглотнула скопившуюся слюну. При упоминании Иркиного имени он брезгливо скривился.
— Видел. Всё в порядке, — сказал Муратов таким надломленным голосом, что в груди невольно заклокотало.
Какая неубедительная ложь! Хоть немного бы постарался!
— Уверен?
Он быстро принял непринуждённый вид, чем поставил меня в положение хуже идиотского.
— Да. Хотите, расскажу про цепи автоматики?
Я не удержалась и раскрыла рот. Вот и поговорили…
Настолько бесхитростно перевёл тему. Ни разу же не заметно, что он замалчивает правду! Не понимаю, что творится в его шальной голове! Что случилось?
Всё равно не расскажет.
Муратов поднялся и, очевидно, поплёлся за билетом с зачёткой к первой парте. Тревога стала сжимать сердце в тиски.
— Пожалуйста. Расскажи, что с Ирой! — Я тоже вышла из-за стола, осторожно подкралась со спины. Вынужденно смягчила интонацию, хотя, куда уж мягче? — Ты что-то знаешь?
Лекса спешно обернулся. Застыл чуть ближе, чем положено держаться студенту от преподавателя.
Дразнящие соблазнительные губы оказались прямо напротив моих... Что, если бы во всём ВУЗе мы остались одни, и Муратов правильно бы воспользовался своей дерзостью? Боже! Виолетта, я не могу поверить!
Тело жалостливо заныло, когда он облизал кровоточащую губу, не отрываясь от наблюдения за моим непослушным взглядом. Сердце гулко ухало в глотке.
— Я видел кое-что. Просто не уверен, что вы правильно поймёте…
Никаких сомнений. Он уличил Иру и Артёма с поличным! Только мне уже не было мерзко, потому что я не могла думать серьёзно о чём-то, кроме формы его чувственного рта. Вероятно, в данный момент парень размышлял о возможных романтических отношениях преподавательницы со студентом. О разнице в возрасте и социальных статусах. Плохо различимая эмоция в ответ на эту догадку заставила тело сжаться.
— Я расскажу вам. Только у меня будет одна просьба…
Поцелуй! Пожалуйста, поцелуй…
Фу, какие глупости!
Парень шумно сглотнул. Кажется, он стал ещё ближе. Ладони вспотели, как у пятиклашки, я хотела незаметно растереть их о брюки… В носу защекотал выветривающийся запах курева и разжигающий возбуждение шипровый аромат мужского парфюма. Стоп. Он надушился?
Я попыталась себя вразумить: этот человек пару недель назад, вообще-то, вызывал во мне отторжение. Рвотные рефлексы на каждое проявление жеманных замашек. Но я видела теперь лишь заманчиво скрытного мужчину. Даже не парня! И это несмотря на то, что Муратов использовал зачёт в качестве психологического сеанса! Его «молодость» совсем не походила на препятствие.
Мамочки…
В голубых глазах застыло напряжение. Губы Муратова дрогнули, спровоцировав внутри моего еле удерживающегося в вертикальном положении тела невероятную панику. Нужно срочно что-то предпринять… Неужели ему не дискомфортно?
Парень тихонько откашлялся и отвернулся.
— Можете поставить мне тройку?
Идиотка! ТЫ ИДИОТКА, Виолетта!
По ощущениям, щёки вспыхнули докрасна.
— Тройку? Да… Подожди! А как же… — Я встрепенулась, пытаясь отделаться от морока его прервавшегося пристального взгляда. — Ты же отличник?! Я же сказала, что мне не жалко поставить пять! Раз ляпнула, значит, придётся сдержать слово. Да и, если честно, ты… ты, — из меня вырвался удручённый вздох, — хорошо себя проявил. Так что…
Лекса отрицательно замотал кудрявой головой.
Ничего не понимаю!
— Я так старался сегодня завалить зачёт. А вы мне пять предлагаете.
Ненормальный?! Зачем? Но вот, меня быстро осенило…
— Подожди… Ты это что, делаешь назло матери? — Ну не поводы же для встреч с тобой ищет?! Засунь, откуда вылезли, свои придурочные бредни о поцелуях! Мы в учебном заведении!
Лекса немного виновато помолчал.
— Получается, что да.
Теперь психологический портрет Алексея стал более отчётлив.
— Значит, безупречная учёба — не твоя прихоть?
Обалдеть! Сыночку-то, между прочим, двадцать лет! Спасибо за информацию Нине из архива…