Ну и на каком языке они говорили?!
Мы прошли к лестнице, ведущей, очевидно, в подвальное помещение...
Любопытное начало года!
— Здесь у нас репетиционная. — Раскрытый замок болтался на петле, поэтому мы просто забежали в тепло и прикрыли дверь изнутри. Слегка пахло сыростью. — Владельцы ресторана частенько меняются, но у нас с ними всегда взаимовыгодные условия. Народу нравится наша музыка.
Внутри оказалась маленькая прихожая и ещё одна дверь, уже поосновательнее.
— Наденьте. — Пока я осматривалась, Муратов, держа тарелку в одной руке, второй положил к моим ногам тапочки. — Устали, наверное, на каблуках.
Заботливо. Но зачем я здесь?
В наше время что, и повод уже не нужно озвучивать?
Виолетта, не мандражируй! Парень привёл тебя посмотреть на подвал… Дыши глубже.
— Ты же понимаешь, у меня накопилось к тебе очень много вопросов. — Рассматривая его загадочное выражение лица через прищур, я сбросила туфли и утонула в мужских тапках.
Глупо пытаться приструнить Муратова. Я ведь понимала, что позволила себя привести по доброй воле.
Лекса молча толкнул обитую поролоном дверь и занырнул рукой в темноту. Задребезжали лампы, во внушительного размера помещении загорелся тускловатый свет.
Первое, что бросилось в глаза, — очень много ковров, в несколько слоёв устилающих пол и висящих, словно трофеи, на стенах.
— Добро пожаловать. — Парень скользнул внутрь. Направился вглубь комнаты, в сторону большого дивана с низким столиком. — Здесь я занимался музыкой вместо ваших пар.
Какая прелесть!
В противоположной части размещались подмостки, на них — прозрачная ширма, заслоняющая массивную барабанную установку. Чёрные высокие колонки располагались по краям. Возле сцены покоились культурно скрученные провода, гитарные чехлы, а ещё аккуратно сложенная груда, кажется, сломанных барабанных палочек.
Я обернулась к Муратову, уже распаковавшему передачку с кухни, и проследила, как он достал из кухонного шкафчика стаканы со столовыми приборами. Гитара уже отдыхала на стойке.
Облагороженный подвальчик, уютный.
— Здорово я вас украл? — Тон нашего разговора заметно растерял официоз. Если можно так назвать прежде дежурные наглые шпильки.
Мы находились здесь вдвоём, наедине, а это опасно. Я медленно подошла ближе.
И зачем ты только родился с таким сексуальным голосом?
— Значит, никаких объяснений не будет? — Мои нервные клетки не знали, по какому поводу возбуждаться.
Пока мы шли сюда, я успела засомневаться. Действительно ли образ музы Муратова принадлежал мне? Неизвестно, с какими ещё Снежными королевами он водился… Но теперь я с вожделением ждала, когда захлопнется мышеловка.
Кудрявая Башка усмехнулся, стянул шляпу и небрежно отшвырнул её на пол. Томно и неприкрыто изучая меня, он закусил пухлую губу, как тогда, на репетиции.
Под прицелом его нестерпимого взгляда не возникало ни одной пристойной мысли. Лекса достал из-за дивана бутылку игристого и лимонад, проигнорировав мой наводящий вопрос.
— Налить вам шампанского?
То, как позволял он себе обходиться со мной, почему-то вызывало мучительный жаркий озноб.
Может, я перепила?
— Так, больше никакого алкоголя…
Иначе я ничего не запомню.
— Тогда угощайтесь.
Кудрявая Башка неторопливо засервировал стол, уложив на салфетку вилку, налил в стакан лимонад и указал на диван. Предполагаю, он собирался поделиться своим праздничным ужином.
— Не поворачивайся. — Иришка хитрюще поморщилась, глядя мне за спину, и перешла на шёпот: — Не насмехайся над ним, не будь жопой и улыбайся побольше! Держи.
Первое, что подруга сказала в этом году. Я обнаружила, что хлопаю ресницами, пытаясь взлететь к выходу.
Она протянула бокал, в котором наполовину ещё бултыхалось шампанское, и забрала мой опустошённый.
— Вилочка! Стасик! С Новым годом!.. Ой! — Дешёвая актрисулька и по совместительству моя лучшая подруга состроила удивлённое лицо. — Кто это у нас здесь? Лекса! Здравствуйте!
Я оцепенела, не решаясь повернуться. На экране телефона, атакованного поздравлениями из соцсетей, едва загорелось 00:01. Родители наверняка уже спали, поэтому я не притронулась к мобильнику...
— С Новым годом! — прогремело над головой.
Муратов бесцеремонно вторгся в моё поле зрения и, пока Иришка принялась наполнять бокал для тоста, чокнулся со Стасом. Тот при виде холёного женовидного паренька в цацках напряжённо свёл челюсти. Нехотя поддержал его жест. А я уже и забыла, что для подавляющего большинства такой внешний вид — не нормально.