— Добро пожаловать. — Парень скользнул внутрь. Направился вглубь комнаты, в сторону большого дивана с низким столиком. — Здесь я занимался музыкой вместо ваших пар.
Какая прелесть!
В противоположной части размещались подмостки, на них — прозрачная ширма, заслоняющая массивную барабанную установку. Чёрные высокие колонки располагались по краям. Возле сцены покоились культурно скрученные провода, гитарные чехлы, а ещё аккуратно сложенная груда, кажется, сломанных барабанных палочек.
Я обернулась к Муратову, уже распаковавшему передачку с кухни, и проследила, как он достал из кухонного шкафчика стаканы со столовыми приборами. Гитара уже отдыхала на стойке.
Облагороженный подвальчик, уютный.
— Здорово я вас украл? — Тон нашего разговора заметно растерял официоз. Если можно так назвать прежде дежурные наглые шпильки.
Мы находились здесь вдвоём, наедине, а это опасно. Я медленно подошла ближе.
И зачем ты только родился с таким сексуальным голосом?
— Значит, никаких объяснений не будет? — Мои нервные клетки не знали, по какому поводу возбуждаться.
Пока мы шли сюда, я успела засомневаться. Действительно ли образ музы Муратова принадлежал мне? Неизвестно, с какими ещё Снежными королевами он водился… Но теперь я с вожделением ждала, когда захлопнется мышеловка.
Кудрявая Башка усмехнулся, стянул шляпу и небрежно отшвырнул её на пол. Томно и неприкрыто изучая меня, он закусил пухлую губу, как тогда, на репетиции.
Под прицелом его нестерпимого взгляда не возникало ни одной пристойной мысли. Лекса достал из-за дивана бутылку игристого и лимонад, проигнорировав мой наводящий вопрос.
— Налить вам шампанского?
То, как позволял он себе обходиться со мной, почему-то вызывало мучительный жаркий озноб.
Может, я перепила?
— Так, больше никакого алкоголя…
Иначе я ничего не запомню.
— Тогда угощайтесь.
Кудрявая Башка неторопливо засервировал стол, уложив на салфетку вилку, налил в стакан лимонад и указал на диван. Предполагаю, он собирался поделиться своим праздничным ужином.
Не собираясь лишать Лексу приёма пищи, я неловко зашаркала огромными тапками по ковру и расположилась на краешке двухметрового дивана. Похоже, репетиционную обставляли мебелью, что завалялась на дачах.
— А где остальные музыканты?
— Наверное, побудут в ресторане и поедут домой. Их ждут семьи, дети. А почему спрашиваете?
Муратов успел убежать подальше, к скамейкам, над которыми висели вешалки, и взялся томительно расстёгивать пуговицы. Рубашка и так была распахнута на грани приличия… После очередной бестактности длинные пальцы застыли на нижней пуговице, и мне пришлось поднять взгляд на его хитрющее лицо. В хладнокровных голубых глазах замерцал синий огонёк.
— Просто… просто интересно, как у вас тут устроено.
«Почему спрашиваю»? Серьёзно? Я вежливая! Иногда бываю… Да о чём ты вообще подумал?!
Он усмехнулся влажными приоткрытыми губами, которые без конца облизывал. Ему удалось добиться оправданий. Слишком неловко…
Ему видно, как я нервничаю?
Я поняла это, когда заметила, как руки начали поправлять волосы и вдруг уже приступили растирать подрагивающие колени. Ума не приложу, куда их засунуть?
Лекса, задрав нос, пристально контролировал длину слегка собравшегося на моих бёдрах платья. Я окончательно смутилась. Торопливо натянула край ткани на выглядывающую границу шорт капроновых колготок.
— Вы не против, я переоденусь? — соизволил он спросить «разрешение», подойдя с уже голым торсом. Рубашка осталась висеть на вешалке.
Во рту скопилась слюна. Снова ощутилась кислинка шампанского. Я с трудом сглотнула, исподтишка рассмотрев мужское стройное тело, и испытала пробирающую бурю мурашек. Ничего, парням законом не запрещено появляться при посторонних без верха…
А ему бы стоило запретить!
Муратову досталось крепкое телосложение, слегка худоватое. Образ в одних облегающих брюках и кожаном ремне навлёк на меня постыдное желание распустить руки. Мышцы на рельефных плечах соблазнительно перекатывались от его грациозных движений. Я расслышала собственный шумный вздох и обмерла, когда парень приземлился рядом. От его медовой, чуть смугловатой кожи исходил давно выученный мною волнующий запах.
Пожалуй, это самое хлёсткое, что мог себе позволить студент, соблазняющий преподавательницу. Ему удалось раздраконить меня без прикосновений, демонстрируя лишь собственное тело.
— Разрешите?
А?
Он занёс руку над моим плечом, сексуально прикусывая губу. В лёгких затрепетало от недостатка воздуха. Я задышала так, словно поучаствовала в забеге, готовая обессиленно опустить веки. Но за спиной что-то подозрительно зашевелилось…