Я поднялась на колени, на уровень с ним, угодив в горячие объятия. Муратов прижался всем телом, отчаянно схватив меня за лицо и уже пытаясь вовлечь в поцелуй. Острые пайетки на платье шоркали по коже на его плечах и груди, оставляя розовые царапинки. Сквозь мокрый откровенный поцелуй удалось протиснуть руки к бляшке и спуститься ненамного ниже.
Мне не хватило бы сил расстегнуть ремень, поэтому я принялась ощупывать горячий пах. Лекса мученически простонал в шею, облизывая покрывшуюся мурашками кожу. Его рычащий голос зазвучал ещё на тон ниже обычного, заставив меня свести бёдра, чтобы не кончить так скоро.
— Сними уже штаны!
— Как скажете, Виолетта Сергеевна.
Я чуть не взвизгнула, когда он назвал меня по имени-отчеству. Муратов шумно выдохнул, отстранился и приложил к ремню руки, успешно подобравшись к молнии. Торопливо расстегнул её, стянул брюки с бёдер.
Я, конечно, считала себя опытной женщиной и находилась не в том состоянии, чтобы скромничать… но испытала смущение, увидев его без штанов.
— Где твоё бельё?
— Я его не надел. — Сняв с себя единственный атрибут одежды, Муратов иронично улыбнулся, насколько мог после страстных поцелуев.
— Я вижу…
Лицо воспылало. Природа решила отдать всё самое лучшее в одни музыкальные руки Муратова. Он был сексуален и знал об этом.
Парень дотянулся до изголовья дивана, где мы располагались мгновение назад, и достал презерватив. Я думала, показалось, когда он шарил по ящикам…
— Нам нужно это? — Лекса покрутил в руках блестящий квадратик. Я всё ещё занималась рассматриванием его достоинства.
Довольно внимательно для человека, презирающего трусы. Я кивнула и выдернула из его рук резинку. Разорвала упаковку по зубчикам.
Муратов закусил губу и захрипел, подаваясь навстречу, когда я стала натягивать презерватив на отвердевший исполосованный венами орган. Его точно заводили командирские замашки. Забавно мы сходились характерами…
Не успев опомниться, я оказалась сидя, сверху, сжимаемая его жадными руками.
— Как расстёгивается платье? — Муратов заворожённо наблюдал томными почерневшими глазами, как я начала тереться о головку его члена, не решаясь углубить проникновение. — Быстрее!
— Сзади.
Он принялся нащупывать молнию.
— Я всегда представлял вас голой.
От этой фразы захотелось схлопнуться.
Всё то время, что мы проводили на репетициях и учёбе Лекса грезил заглянуть мне под пиджак? Отлично, нужно переосмыслить последний месяц жизни…
Застёжка громко разъехалась до самого копчика, шифоновые рукава медленно скатились по плечам, а по спине прошёл холодок. Я выгнулась, вытянула руки вверх.
Муратов ухватил край ткани и помог стянуть новогодний наряд. Грудь оголилась прямо у его лица...
— А где ваше бельё? — Не отрываясь искушённым взором от бюста, он облизал истерзанные губы.
Теперь Лекса неторопливо расстегнул нагретое телом украшение, достающее до ложбинки, и загипнотизированно выпустил его из ладони на пол.
— Это платье нужно носить без бюстгальтера.
По телу вновь прошла волна трепещущего возбуждения. Он смотрел на меня, как на свою ненаглядную гитару, когда доставал её из чехла.
— Вы очень красивая. — Учащённый пульс раздался в ушах. — Очень.
— Ну всё! Хватит болтать!
Я нащупала его член и помогла войти.
— М-м-м, — замычал Лекса мне в губы, и я не выдержала, неприлично застонала в ответ.
Внизу живота всё свело, он оказался внутри, до конца. Твёрдый, горячий и пульсирующий. Я впилась поцелуем в приоткрытые губы, посасывая их и смакуя. Лекса принялся двигаться, не стесняясь постанывать и запрокидывать голову. Я чувствовала себя сумасшедшей, счастливой. Притянула его за кудри и требовательно забралась языком в подрагивающий рот.
Толчки быстро стали безжалостными. Я пыталась дразнить Муратова и замедляться, сопротивляясь рукам, насаживающим меня с необузданной силой.
Тогда, не выходя, нахмурившийся Лекса приблизился ртом к моей сотрясающейся груди и втянул губами твёрдый сосок. От прострелившего удовольствия я начала насаживаться быстрее. Он понял, что с доведением нас до пика я справлюсь сама. Крепко схватил грудь и принялся играть языком и пальцами с сосками. Тело охотно отзывалось на такие пошлые ласки, я продолжала мокнуть и двигаться, а Лекса стонал, вожделенно приникая с поцелуями.
У меня давно не было секса, а по любви — наверное, никогда. Хотя бы сейчас я могла признаться себе в чувствах к Муратову, изо всех сил старающегося довести свою преподавательницу до оргазма.
Я старалась держаться, чтобы отложить этот знаменательный момент, потому что слегка побаивалась встретиться с глазами Лексы после... Узнать невзначай, что для него этот вечер стал всего лишь забавным приключением.